Простите, я больше не буду, еле слышно заблеял я.
Зинаида, однако, стояла рядом, она продолжила пытку, затребовав:
Нет, мы здесь на первых партах не слышим, повтори еще.
Йа-а-а больше-е не-е бу-у-уду-у-у!
Не уверена, что последние ряды тебя слышали. Слышали последние ряды? рявкнула она так, что «камчатка», с удовольствием наблюдавшая развитие сюжета, пожалела, что не испытывает проблем со слухом.
Йаабольшеенебудууааааа..а..а.а.
Помню, от пережитого я испытал сильнейший шок и вселенскую обиду. Меня сравнили со всякой сволочью и мразью. А за безобидную детскую шалость чихвостили наглядней, чем двух моих одноклассников, месяцем ранее пойманных за аутодафе бездомных кошек.
От пережитого я дал себе зарок никогда не жениться.
Но что значат наши клятвы в девять лет? Я снял с себя обет безбрачия в тридцать, до того еще очень долго живя с настоящим футбольным правилом:
«Все бабы Бляди,
мир бардак,
болейте только за «Спартак».
Яблопад, яблопад
Приятно. Нет, правда, приятно сидеть в тени, когда зной, когда изматывает жара, когда не хочется ничего делать, а лишь, закрыв глаза, слушать. Слушать пульс сада. Да, завидуйте, у меня есть свой сад, и он живой. У моего сада есть дыхание, есть сердце и ритм: они в его кустах, деревьях, траве. А если есть сердце, то должен быть и пульс. И он у него есть. Но пульс у сада кривой, биение его неровно. Мой сад стар. Ему больше сорока. Оттого и пульс его шалит. Аритмию услышать легко по звуку падающих яблок; ударяясь, они разбегаются и пытаются зарыться в некошеную траву, отчего возникает соблазн подумать, будто ватага лысых гномов затеяла игру в прятки.
Вот шлепнулось еще одно еще, а вот бу-бух! это целый дуэт оборвал связь с родной ветвью и полетел навстречу неведомому, навстречу с землей.
Это яблопад: маленький отрезок жизни, когда можно не только услышать пульсацию, но и воочию насладиться дыханием сада.
Но мне лень открывать глаза. Я насмотрелся на «гномьи скальпы» и хочу просто сидеть на полусгнившем покосившемся, как башня в Пизе, венском стуле и слушать сад. Но если бы: в музыку падения врываются посторонние звуки это «мои» Равшан и Джамшут1 начинают одевать в ярко-красный ондулин крышу. Вообще-то наемных работников зовут как-то иначе (старшего, кажется, Батыр), но какое это имеет значение, когда яблопад.
Я лениво разлепляю глаза: запоздалая реакция на обращение ко мне второго, что моложе «хозяин». Нет, что бы там не говорили, а приятно: давно меня так никто не называл, да, почитай, никогда. Впервые услышав, я вздрогнул, но в тот же миг не понял нет, больше ощутил: это мое. Хозяин! Что-то сразу в памяти, в душе взыграло, что-то давным-давно забытое из прошлого: будто бы у меня и не восемь соток в комарином краю, и не щитовая развалюха на них, а усадьба, да с колоннами, да с гербом, конечно же, конюшня, псарня, крестьяне вдоль дороги челом бьют, когда карета несет меня, да вдоль лугов моих заливных, да вдоль пруда родового со стерлядью
Хозяин, налей баклажка вода пить, возвращает меня в бытие голос Джамшута (или как его там?). Я лениво отдираю зад от стула, своим скрипом как бы выражающего мне благодарность, и плетусь в дом за водой. Хватаюсь за дверную ручку, но перед тем, как открыть дверь и войти, замечаю: большая белая машина и маятник гамака в саду напротив Она приехала. А это значит, что сегодня-завтра игра! Теперь и мой пульс учащается, низ живота начинает приятно потягивать, а в душе рождается музыка.
Наполнив пластиковую бутылку чистой водой, я выхожу на веранду и слышу:
Здравствуй, сосед. Какой у тебя урожай яблок отменный! Аж завидки берут, кричит от ограды она.
Я иду ей навстречу. За «зиму» она изменилась: плечи, бока округлились, щеки утеряли любимые мною ямочки, но в глазах по-прежнему не гаснет огонек: чертовщинка страсти и жизнелюбия.
День добрый, соседка, отвечаю я. Да, отменный урожай созрел.
А у меня полный голяк. Хоть бы яблочко где, говорит она.
Что ж, констатирую я. Не повезло.
И мы умолкаем, чтобы еще раз окинуть взглядом разноцветный яблочный ковер. Мы долго молчим, обозревая плодовую россыпь. Все эти долгие паузы часть игры.
И как так устроилось, прерываю я немой диалог вслед за тем, как очередное перезрелое соцветие «Белого налива» с хрустом бухается о землю, что у меня урожай, а у вас нет? Вроде бы и земля одна, и участки рядом?
Я стараюсь изобразить искренне удивление, и, кажется, мне это удается.
Феномен! слетает с ее красивых (умеренной пухлости) напомаженных губ. Но я полагаю это от того, что деревья на моем участке посажены годом позже ваших, вот у меня и голяк.
И в разговор опять вплетается пауза. С годами я стал понимать, что истинное мастерство игрока проверяется в коротких отрезках времени, когда он громко и многозначительно молчит. Но не меньшее мастерство найти достойный выход из пауз.
Слушайте, а давайте я с вами поделюсь? как бы вдруг предлагаю я. Все равно закопаю, ну, что не съем. У меня-то, сами видите яблопад.
Она смеется, как когда-то давно, как в первый день нашего знакомства: широко, звонко, красиво.