Подвыпив, художники начинали по очереди обхаживать карася юриспруденции. И со стороны могло показаться, будто к блестящему океанскому лайнеру, что пришвартовался в порту бедного, но очень шумного туземного городка, постоянно причаливают бойкие пироги, капитаны коих безуспешно пытаются втюхать туристам свой экзотический товар.
И у некоторых мастеров кисти уже жадно чесались руки в предчувствии, что дожмут-таки перспективного коллекционера, раскрутят на картину. Но
В тот вечер первые посетители, пришедшие к госпоже Глафире, были весьма озадачены. Они обнаружили Изьяра, мастерящим что-то в галерейном коридоре.
В красной клетчатой рубахе и джинсах вместо привычного великолепно подогнанного по его плотной фигуре костюма цвета аргентинской ночи он, сопя и кряхтя, усердно пилил, сбивал и ввинчивал. И конструкция из-под его руки выходила нешуточная.
Она состояла из двух разновеликих кубов, соединенных между собой гофрированными трубами больших и малых калибров. Тот ящик, что был размером поменьше, выглядел как остов судна после серьезного кораблекрушения. Отсутствовали и носовая, и кормовая части, зато во всей красе наличествовала мачта. С нее леской ниспадало подобие строп. Завершало конструкцию, одновременно придавая ей будоражащий фантазию таинственный вид, нечто тонкое и серебристо-блестящее. Этим нечто Изьяр укрыл всю палубу «судна» от глаз смотрящих.
Не дожидаясь, пока мастер завершит дело, хозяйка галереи открыла вечер.
В коротком спиче она известила публику о решении большинства художников перенести день 8 Марта на осень, в связи с чем тема сегодняшней выставки значилась «ЖЕНЩИНА, КАК НАЧАЛО ВСЕХ НАЧАЛ».
Зал дрогнул непродолжительными аплодисментами, среди которых весьма отчетливо из уст весельчака и баламута поэта Эрастова, как труба из прокатного стана, вывалилось предложение назвать следующую выставку «Мужчина, как кончало всех кончал».
Его идею художники приняли с бОльшим восторгом. И все в доме г-жи Глафиры закружилось.
Заиграли нарядами невесть кем приглашенные солидные дамы, засверкали невообразимой степенью обнаженности чресел неизвестно с кем пришедшие длинноногие модели, заморгали вспышками фотоаппараты, заискрились остроумием в предвкушении легкой и доступной телесной услады мужчины. И постепенно общение обрело ту степень раскованности, когда уже не придаешь значения пятну пролитого на себя шампанского или скольжению по усеянному банановой кожурой полу. Уже отзвучало во здравие всех дам с дюжину тостов, и уже дважды на бис прочел свое слабое стихотворение о любви известный скульптор-авангардист Ярошенко, и получил уже свою порцию аплодисментов и воздушных поцелуев журналист и драчун Хлиповецкий, когда под сводами мансарды, цокая и спотыкаясь о череду согласных звуков, поскакало загадочное слово ИНСТАЛЛЯЦИЯ.
И в самом этом слове, в этих сдвоенных до изнеможения «эл», в этом долгом протяжном с придыханием «я» было столько нездешне-заграничного, так оно завораживало и влекло, что многие дамы, не раз уже осушившие свой бокал до дна, едва произнеся его, томно закатывали глаза и прикусывали нижнюю губу. При этом рукой, свободной от пластиковой тары с выпивкой, они совершенно непроизвольно вели от бедра к груди.
Но все разрешилось, когда на подиуме появился Изьяр. Не дав Эрастову дочитать трепетную эротическую поэму о скромных днях, проведенных поэтом на Багамах в обществе некоей Клементины фон Зюд, Изьяр принялся энергично водружать свою флотилию.
Когда дело было закончено, а чертыхающийся от негодования Эрастов покинул импровизированный помост, раскрылась тайна чарующего слова.
Обычно не страдающий в подборе словосочетаний Изьяр выглядел взволнованно, заикался, подолгу складывал предложения, как картинки в паззл. Но все поняли главное. Вместо обещанной инсталляции им предложат на десерт обыкновенный перфоманс. Новое слово звучало неблагозвучнее прежнего и никаких сиюминутных мыслей у галерейных дам не вызвало.
Свой визуально-аэро-свето-звуковой перфоманс (он сам выговорил только с третьего раза) Изьяр, естественно, посвящал дочерям богини Геи женщинам.
Действие состояло из пяти основных частей:
аллегро девочка-ребенок,
скерцо девушка в соку;
анданте женщина-мать,
модерато старуха.
Пятая часть никакими музыкальными терминами не сопровождалась, но поскольку иллюстрировала рождение и смерть женщины нового тысячелетия, то преподносилась в этом квинтете как основная.
Сказав все это, Изьяр попросил у присутствующих извинения, пригасил свет и удалился. Когда он появился в сопровождении сногсшибательной спутницы, всем стало понятно, что действо обещает быть интересным сверх ожидаемого.
Головы обоих сверкали шлемами космонавтов будущего, а тела стягивали серые комбезы с балконами карманов. Создалось впечатление, что в мансарду случайно забрели инженеры-механики автоматизированных систем управления с какого-нибудь из заводов «Пежо».
Парочка прошлась по галерее, раздавая заскучавшему было народу футуристическое подобие очков (без стекол и дужек во время представления их полагалось держать на переносице). И тут всем стало окончательно ясно действие, ранее заявленное как инсталляция, грозит быть великолепным намного сверх ожидаемого.