Фон Бранденбург остановился и мельком взглянул на небо, по которому метались лучи прожекторов, выискивая бомбардировщики неприятеля. Не найдя добычи, они скрестились на небосводе причудливым знаком, в центре которого повис тусклый диск луны.
«Полнолуние самое подходящее время для ночной бомбежки», подумал оберлейтенант.
Эта мысль послужила причиной возникновения где-то в глубине сознания безотчетного страха, которого он еще никогда не испытывал.
«Скорее всего, это последствие контузии, полученной еще при форсировании Буга. Надо было подольше полежать в госпитале», успокоил он себя.
Оберлейтенант вспоминал, как вчера к воротам бывшей психбольницы начали возвращаться ее прежние обитатели. У ворот собрались люди, не осознававшие реальности происходящего. Их было несколько десятков. Одетые в одинаковые старые халаты и телогрейки, они не отличались друг от друга и представляли однородную безликую толпу. Изо всех оберлейтенант выделил высокого старика с длинными седыми волосами, с крестом на груди, устало опиравшегося на сучковатый посох. Одет он был во все черное и походил на странствующего монаха. Судя по осмысленному взгляду, старик знал, что должно было произойти с ними в ближайшее время, но его это не пугало. Казалось, он преследовал единственную цель находиться рядом с теми, для кого он был необходимой опорой, и во что бы то ни стало разделить их участь.