Когда градоначальник вновь произносит пропитанные ложью слова о последнем живом месте на планете, он бросает долгий взгляд на меня. Замечаю в нем подозрения. И почему-то в этот раз мне становится страшно. Вскоре он распоряжается о начале празднования, люди встают со своих мест и разбредаются по парку. В разных его частях расставлены палатки с угощениями. Сегодня их выдают не по талонам, поэтому в желающих набрать пирогов и ватрушек с компотом, отбоя нет. Я устало плетусь домой, за мной по пятам идет Эль. Думаю, что Виктор тоже с ней, но мне слишком тяжело повернуть голову и посмотреть.
На пороге дома спотыкаюсь о торчащий из земли корень и падаю, ударяясь подбородком о стеклянную ступеньку. Сил встать нет, но мне на помощь приходят чьи-то крепкие руки. Они в два счета возвращают меня на ноги. Открываю глаза и вижу Виктора.
Спасибо, шепчу я.
Он обхватывает меня за талию и забрасывает мою руку к себе на плечо. Я ощущаю, как силы уходят из тела, но все еще пытаюсь волочить ноги. Когда Виктор понимает, что это бесполезно, он берет меня на руки, и осторожно поднимается по лестнице. Через несколько минут я уже лежу в своей кровати. Рядом Эль, у плиты суетится Виктор.
Засыпаю.
Когда открываю глаза, на улице уже темно. Комендантский час еще не наступил, понимаю это, глядя на соседей через стеклянные стены. Бросаю взгляд на квартиру Олдоса. В ней темно и пусто. Свет не горит, внутри никого нет. Эль и Виктор все еще со мной. Когда они замечают, что я проснулась, сразу же бегут ко мне.
Поесть хочешь? спрашивает Виктор, поднося мне стакан с водой.
Я делаю глоток прямо из его рук и отрицательно мотаю головой. Смотрю на кровать отца у дальней стены, и слезы невольно вытекают из глаз. Папа всегда был аккуратным и чистоплотным. Его постель заправлена, на покрывале ни складочки, подушка взбита, на тумбочке рядом стоит наполовину наполненный стакан с водой. Папа часто просыпался по ночам, чтобы попить. У входной двери стоят его домашние тапочки, на крючке висит рабочая одежда. Больше он ее никогда не наденет.