Он делает глоток ароматной вишневой воды из кружки и продолжает.
Родителей Эль казнили не за ягоды, Олдос нежно гладит по голове сидящую рядом с ним девочку. Это официальная версия для народа. Я знал Августа и Марию. Они были хорошими людьми, и однажды они стали неугодны Совету.
Глаза сестренки округляются от удивления.
Им удалось проникнуть на склад и выяснить, что запасов продовольствия там нет. У них стали появляться вопросы. Они попытались докопаться до истины, но Совет пресек эти порывы на городской казни. Твои родители нашли дверь в стене, и за это поплатились своими жизнями.
Значит, мама и папа погибли за правду, молвит Эль.
Ее глаза сияют. В них появляется что-то вроде облегчения и надежды. И в этот миг, глядя на сестру, мне хочется зареветь.
За правду, повторяет Олдос ее слова.
Так все-таки дверь существует? спрашивает Виктор.
Дядюшка кивает, косясь на соседей.
А виноградник на самом деле не ядовитый? интонация моего голоса больше утвердительная, чем вопросительная.
На этот раз Олдос молчит.
Почему вы не отвечаете? хрипло произношу я.
Молчит.
Мы с Виктором настороженно переглядываемся.
Олдос, повторяю я.
Он резко меняется в лице, становится недовольным и нервно трет руками глаза.
Ребята, я устал, говорит он. Думаю, нам пора закругляться.
Не выгоняйте нас, молю я.
На душе становится тревожно. Он встает из-за стола и начинает убирать кружки.
Я зря вам все рассказал, испуганно шепчет он. Бес попутал старого дурака. Забудьте обо всем, что только что услышали, прошу вас. И, пожалуйста, никогда не вспоминайте. Ради своей же безопасности.
В этот момент на улице из громкоговорителей раздается традиционная вечерняя мелодия, сообщающая о наступлении комендантского часа. В течение десяти минут, пока она играет, люди должны закончить все дела и лечь в свои постели.
Вам пора, уходите, взволнованно просит он.
Мы поднимаемся со своих мест и спешно покидаем его квартиру. Через несколько минут я уже лежу в кровати. Отец выключает свет, его примеру следуют и остальные соседи. Когда мелодия заканчивается, город погружается во тьму.
Не знаю, сколько времени прошло с начала ночи, думаю, что новые сутки уже официально заступили на свой пост. Из стеклянных квартир доносятся глухие сонные звуки: храп, сопение, вздохи, бормотание. Я завидую этим людям, потому что сама уснуть никак не могу. Попытка пересчитать звезды на небе в очередной раз завершается неудачей. И не потому, что сделать это не под силу ни одному живому человеку, а потому, что сон упрямо игнорирует мои отчаянные зазывания.
Вместо того чтобы погрузиться в приятную дрему, лежу на спине и смотрю на луну. Сегодня она полная и особенно яркая. Лунный свет заливает комнату и квартиры соседей. Глаза давно привыкли к темноте, и возникшее на небе ночное светило добавляет каких-то волшебных бело-голубых красок нашему жилищу. Сквозь прозрачную стену в отдалении вижу кровать дядюшки Олдоса. Присматриваюсь и замечаю, что бессонница мучает не одну меня. Он ворочается и никак не может принять удобное положение.
Ночью Стеклянный город окутывает не только темнота, но и тишина. Все замирает, и приглушенные звуки, раздающиеся в квартирах соседей, становятся слышны отчетливее. Мы привыкли к такому коллективному сну, и никого не беспокоит чужой храп или лунатизм. Никого кроме меня. Сегодня чужие звуки не дают мне заснуть и выводят из себя. Впервые в жизни мне хочется встать с кровати, выйти на улицу и прогуляться. Вдохнуть свежесть теплого ночного воздуха, ощутить на коже легкий ветерок. Просто стоять посреди улицы в гордом одиночестве, задрать голову вверх и смотреть на небо. Стеклянные стены давят на меня все сильнее, мысли в голове путаются, я запрещаю себе думать о страшной тайне, что рассказал нам Олдос, предпочитая оставить тяжелые размышления до утра. Но тот факт, что мы не одни на нашей планете, и что вся моя жизнь большой обман, не дают мне покоя.
До моего слуха доносится какой-то шорох. Приподнимаю голову и вижу крадущуюся ко мне на цыпочках сестренку. Отодвигаюсь к стене, освобождая ей место. Эль ложится ко мне в кровать и крепко обнимает. Я ощущаю ее всхлипывания.
Мне страшно, Ария, едва слышно шепчет она. Я боюсь завтрашней казни. Что, если нас убьют?
Ее слова охлаждают кровь в моих венах. Мы накрываемся одеялом с головой, чтобы не быть услышанными.
О чем ты? стараюсь успокоить ее я. Мы не сделали ничего плохого. Тебе не стоит волноваться об этом.
А если Совет узнает о том, что Олдос проболтался нам о Главном городе?
Не узнает, уверенно шепчу я. Мы никому об этом не скажем. И Олдос не скажет. В Викторе я тоже уверена, так что бояться нам нечего.
Какое-то время мы лежим молча. Дыхание Эль становится ровным и спокойным, она больше не плачет. Надеюсь, что сестра уснула. Рядом с ней чувствую себя комфортно и уютно. Защищено. Мои веки становятся тяжелыми, не смотря на то, что мысли о других выживших людях не покидают моего сознания, ощущаю, как надвигается сон. Но внезапно он вновь прерывается шептанием Эль. Она не спит.
Ты еще здесь? спрашивает сестренка.