Евгений Вермут - Жизнь, как она есть. Ироническая философия в стихах стр 9.

Старенький двор просыпается рано,
Томно вздыхает и чешется ветром,
Долго потом удивляется странным
Людям на улице в кедах и гетрах:

 Как же смешно наблюдать мне за вами.
Вы же без крыльев, вы вовсе не птицы.
Сколько бы вы ни махали руками,
Вы все равно никогда не взлетите.
Как вы ни прыгайте, тети и дяди,
Вам ни за что не допрыгнуть до неба.
Выгоды нет (а чего еще ради) 
Нет вам причин для полета.
Вот, мне бы
Облачка нежность почувствовать травкой
Или в грозу целиком окунуться,
Смыть все окурки и мусор под лавкой,
Может и юность смогла бы вернуться.
Вдруг бы открылось второе дыханье,
Стал бы похож я на парк или садик,
Радовал мам бы, но утренней ранью
Должен терпеть толстых «тетек и дядек».
Мне бы смотреть только в детские глазки,
Мне бы сушить для них горы пеленок
Вот, наконец-то, и мама с коляской 
Это единственный в доме ребенок.
Что же стряслось с моим маленьким миром,
Что и когда его сделало диким.
И почему раньше в новых квартирах
Слышался смех, а не пьяные крики?
Было веселье у нас выше крыши 
Дети и взрослые вместе гуляли
Выросли все и теперь от них слышу
Где и кому, и за что «наваляли»

Старенький двор просыпается рано

В этом сонме стального пира
Есть решетки, а к ним охрана есть.
Между мной и свободным миром
Настоящий железный занавес.

Огороженная забором,
Я обругана каждым странником,
По ночам я любима вором
И ревнующим нас охранником.

Ну, а днем я больна мигренью 
Кроют матом вовсю рабочие,
Бродят по полю мрачной тенью,
Да и так беспокоят прочие

А ко всей невеселой прозе
Самосвалов и перфораторов
Лишь утихнет реветь бульдозер,
Как вгрызаются экскаваторы.

И жара иссушает горы
На спине, шоферней изъезженной.
Даже в вырытых свежих норах
Как-то огненно и разреженно.

Не по собственной я здесь воле
Место заняла в бывшем скверике.
Я за парк, но такая доля,
Жаль, что жители все в истерике.

Скромный садик из старых яблонь,
Две дорожки и пара лавочек,
Дед из дома выносит грабли,
А за ним вперевалку правнучек.

Не спеша, в тишине гуляют
Три подружки и все с колясками,
Где-то пес на машину лает
Просто так, а вообще он ласковый.

В глубине мужики пьют пиво
Под свои анекдоты пошлые
В общем, было все так красиво,
Только нынче уходит в прошлое.

Разве люди хотели много:
Только воздух, не надо озера
Раньше бегали здесь бульдоги,
А теперь семенят бульдозеры.

Я не жду уже выходного,
Ведь, с обоих сторон есть жители.
Целый день оскорбляют снова,
Будто сердце у них похитили.

Непонятие между нами 
Безвозвратно надежда губится,
Что потом, как-нибудь, с годами,
Может, стерпится, может, слюбится

Я в собачьей упряжке,
При тяжелых санях,
Я кусаю всем ляжки
И пугаю бродяг.

Я покоя не знаю,
Мне в санях бы трястись,
Но кричит мне хозяин:
 Не в свои не садись!

Ни семьи, ни прикола,
Кроме снежной степи,
Ведь давно я не молод 
Лучше быть на цепи.

Как хочу я на воздух,
Мне пожить бы в горах,
Но летит к черту отдых,
А мечты мои  в прах.

Прут по спинам летает.
(Ох, жестока лоза!)
Только глупая стая
Так же смотрит в глаза.

И кричу в небеса я:
 Оглянитесь же, псы!
Он за ветер бросает
Вашу жизнь на весы!

А когда придут гости,
До утра с ними пьет.
Он швыряет нам кости
И про волю поет.

Что за воля такая?
От него бы уйти!
Чую  смерть ждет лихая
На безбрежном пути

Пробираюсь тихо к Люське.
Что хочу я, не секрет.
Приласкаю, дам ей буську
И потребую обед.
Люська баба не простая,
У нее огромный пес.
Прошлым утром, как, не знаю,
Еле ноги я унес.

Да, собачка не из добрых,
Злобы все сто килограмм.
Я обнял бы лучше кобру.
Почему, скажу я вам.
Я ее привычки знаю,
Откровенно говоря 
Если гостя покусает,
Значит, день прожит не зря.

А еще живут там дети.
(Жаль, что Люська не одна)
Двое так себе, но третий
Настоящий сатана.
Где ни спрячешься, достанет.
Парень жутко мозговит 
То сметаною заманит,
То печенкой соблазнит.

Заласкает до удушья,
Лучше б выпасть из окна.
В общем, жизнь дерьма не лучше
И опасностей полна.
Но, пока не задавили,
Я готов терпеть и псов,
Лишь бы вовремя кормили
И не трогали усов.

Я одним из хитрюг
Был подвешен на крюк
Для вояжа.
Путешественник я.
Жаль, что нет у меня
Саквояжа.

Непонятно, где я:
То ль ведро, то ль бадья.
Что за диво?
Мутновата вода,
Непонятна среда,
Но красиво.

Я чуть-чуть повисел,
Но зато рассмотрел
Все подробно.
Буду дальше глазеть,
Только очень висеть
Неудобно.

А на дне кружева:
Как прекрасна трава,
Словно грива!
Ощущаю уют,
Рыбки шастают тут
Шаловливо.

Подплывает одна.
Может, даже она
Поцелует.
Хочет стать мне женой?
Или просто со мной
Пофлиртует?

Гром меня порази,
Что за чудо вблизи 
Красотища!
Вот и губы у рта,
Аж в глазах темнота,
Темнотища

Ночь безмолвна и холодна,
И Луне не до вдохновенья.
Недостроенная стена
Недодлинной пугает тенью.
А вокруг лишь сосновый лес,
Только ветер холодный дует,
И забор из худых телес
О ворах меж собой толкует.
И повсюду, повсюду снег,
И торчат из-под снега плиты
Из прорытых ковшом прорех,
Словно трупы солдат убитых.
Среди сосен и тишины,
Среди комьев замерзшей глины
Нет разрухи и нет войны.
Почему же вокруг руины?
Недостроенные дома
Много нас на дорогах нынче
Может многое скрыть зима,
Но не скрыть ей людского линча.
Ну, так кто же в итоге вор,
На кого натравить ищейку?
Ночью кто-то зажег костер
В замусоленной телогрейке
Там, на небе горит звезда
Для кого-то или кому-то.
С недостроенного гнезда
Нет прочерченного маршрута
В жизнь