Евгений Вермут - Жизнь, как она есть. Ироническая философия в стихах стр 7.

Отчего так тоскливо и муторно
В день, когда все пичуги поют,
Почему в час вечерний и утренний
Стал не мил мне мой скотский уют?
Тело хочет в безумства удариться,
Потянуться и громко вздохнуть,
На оттаявших травах распариться
И соседа рогами боднуть.
Эх, глаза мои, кровью налитые 
То ль влюбился я, то ль переспал 
Нервы ранами стали открытыми,
Видно за зиму их истрепал.
Пучит ноздри от ветра пьянящего,
Не до сена мне и не до сна.
Перед мордой нахально-навязчиво
Красной тряпкой маячит Весна.
Ночь все меньше и день увеличился,
Чую  дурью запахло в хлеву.
Неспроста я сегодня набычился 
Землю рою и привязи рву!

Эх, погодка-то нынче красивая!
Тридцать градусов.
Благодать!
Работяги такие ленивые,
Что словами не передать.
Старший в будке закрылся, бестия.
(Ну, какой для рабочих пример?)
Руководство готовит он к действию,
Подрубив кондиционер.
Вот задвинется солнце за облачко,
Покажу я им «кузькину мать».
Эх, на речку б и пива с воблочкой,
Окунуться б и подремать.
В горле сухо, как после пожарища,
Никакою водой не зальешь.
Две минуты походишь  запаришься,
Шевельнешь рукой  потечешь.
Красота?
Красота-красотинушка.
Кто б в пивной заточил меня бар.
Скоро солнце своею дубинушкой
Нанесет мне последний удар.
Стать бы мне в море пива подлодкою,
Да залечь на полгода на дно.
Эх, послать бы всех вместе с работкою,
Надоело все это давно.
Что за лето какое-то странное,
Сам себя я вчера не узнал.
Я подружку свою ненаглядную
Отбивной на свиданье назвал.
И гонял я весь вечер любимую,
Норовя что-нибудь оторвать
Эх, погодка-то нынче красивая!
Тридцать градусов.
Благодать!

Для кого-то счастье  это ноги,
Для кого-то  деньги и жена,
Для кого-то благо  вера в Бога,
Ну, а я мишенью рождена.
Я  мишень, в которую стреляют,
Только пули знаться не хотят,
Мало им, что мимо пролетают,
Так еще презрительно свистят.
Что уж я с собой ни вытворяла,
Даже подрисовывала круг,
Но Судьба, как видно, выбирала
Более удачливых подруг.
Снова чье-то счастье проскочило,
Легкой дымкой свой отметив путь,
И сухим горохом застрочило,
Веером, ложась в чужую грудь.
Все равно с мечтой я не рассталась,
Хоть все чаще думаю о том,
Почему мне пули не досталось,
А соседка стала «решетом».
Вот, опять одну из них задело
Далеко за мною, позади,
И стыдливо «яблочко» зардело
В центре разукрашенной груди.
Для меня нет дырочки дороже,
Ведь не зря мой дом  огромный тир.
Пусть жестока жизнь моя и все же
Это мой «трассирующий» мир.
Всех подруг давно изрешетили,
Мне до них, конечно, далеко.
Пуль своих они не упустили,
А мои умчались в «молоко»

Для кого-то счастье  это ноги,
Для кого-то  деньги и жена,
Для кого-то благо  вера в Бога,
Ну, а я мишенью рождена.
Я  мишень, в которую стреляют,
Только пули знаться не хотят,
Мало им, что мимо пролетают,
Так еще презрительно свистят.
Что уж я с собой ни вытворяла,
Даже подрисовывала круг,
Но Судьба, как видно, выбирала
Более удачливых подруг.
Снова чье-то счастье проскочило,
Легкой дымкой свой отметив путь,
И сухим горохом застрочило,
Веером, ложась в чужую грудь.
Все равно с мечтой я не рассталась,
Хоть все чаще думаю о том,
Почему мне пули не досталось,
А соседка стала «решетом».
Вот, опять одну из них задело
Далеко за мною, позади,
И стыдливо «яблочко» зардело
В центре разукрашенной груди.
Для меня нет дырочки дороже,
Ведь не зря мой дом  огромный тир.
Пусть жестока жизнь моя и все же
Это мой «трассирующий» мир.
Всех подруг давно изрешетили,
Мне до них, конечно, далеко.
Пуль своих они не упустили,
А мои умчались в «молоко»

Кирпич на кирпич,
На растворе крутом,
Бок о бок,
Рядами и ввысь 
Это дом.
Не страшен нам смерч и любой ураган,
Пока нам дар жизни строителем дан.
Мы  микрорайоны,
Мы  микромиры,
Мы служим на совесть до самой поры,
Той самой поры, пока Времени срок
Не выйдет
И нас не рассыплет в песок.
Не важно, каких ты набрался идей,
Мы всех защитим от ветров и дождей,
Согреем собой,
Потому что, мой друг,
Внутри нас тепло человеческих рук.
Не верьте тому, кто сказал сгоряча,
Что чье-то лицо жадно ждет кирпича.
Характер мой жесток, но я не буян
И груб я на вид, но не в этом изъян.
Из глины слепил меня Ты, человек.
Другой мною бросил в тебя же,
И век
Теперь я виновен и судят меня
За то, что летел.
НО КИДАЛ, ВЕДЬ, НЕ Я!
За то, что «случайно» упал из окна,
За то, что попал
И за то, что стена
Встает
И не хватит тут силы ни чьей,
Разрушить барьер из сплошных кирпичей.
Порой от бессилья и просто со зла,
В упор или в спину
И из-за угла
Удар, вдруг, наносит бродяга любой
Как жалко, что я не владею собой.
На всех площадях городов или сел
Тому, кто сложил нас и в степень возвел,
Кто нас уважал,
Стеллу Памяти я
Воздвиг бы
И первым вложил бы себя!

Я  ЯК, истребитель

Мотор мой звенит,

Небо  моя обитель,

Но тот, который во мне сидит,

Считает, что он  истребитель

(Вл. Высоцкий «Як  истребитель»)

Я был зачат самой природой,
Землею выношен до дня,
В который всю мою «породу»
Свезли в Святилище Огня.
Когда-то, помню, перед домной,
Простою будучи рудой,
Мечтал о будущем я скромно
И быть хотел сковородой.
Мне жить хотелось по-простому 
В кругу хозяйственных забот,
Но стал моим родильным домом
Станкостроительный завод.
С тех пор катушки неизменно
Кручу почти полсотни лет,
Ведь я станок обыкновенный.
Не о таком мечтал я, нет.
«Пашу» без устали в две смены,
В себе не сдерживая прыть,
И я не требую замены 
Мне просто нечем говорить.
Один мотор, гора железа
И два ремня, как пара жил,
Вращают вал мой «до зарезу»,
Что б я мотал, вертел, кружил
Полсотни лет мне нет покоя,
Но я ж не вечный, мне ль не знать,
На самом деле, что такое
«На всю катушку отмотать».
А тот двуногий  он из стали,
Он никогда не устает,
Все время давит на педаль он,
И молотком нещадно бьет.
Я терпелив, но мне же больно,
Дрожит и стонет каждый винт,
И все же чту я добровольно,
В меня заложенный инстинкт.
Стою безропотно и молча
В ряду таких же, как и я.
Я плохо жил и плохо кончу,
Но есть надежда у меня:
Когда я стану бесполезным,
В одну из проклятых ночей,
Закрыв глаза, уйду я в бездну
Плавильных каменных печей.
Из искореженной болванки
Я возвращусь опять в металл,
И, может быть, я стану танком,
Разрушив все, что «отмотал»!