Лишь через много лет фотоаппарат снова оказался в моих руках. Путешествия с женой и детьми по Волге, по Азову, в Крыму и Сибири, интересные места просились запечатлеть их в семейном альбоме и на кинопленке.
Широкое внедрение в практику цветного процесса «Кодак», в начале 90 х, изобретение карманного фотоаппарата «мыльницы», повсеместно открытые лаборатории печати снимков, совершили революционный переворот в практическом использовании фотоаппарата. Его взяли в руки все желающие. У меня интерес, к когда-то любимому искусству, угасал из года в год. Массовое развитие Интернета и цифровая фотография с «Фотошопом» вскоре отправили в небытие и «Кодак». «Профессиональными фотографами» стали не только владельцы «мыльниц», а и все имеющие мобильные телефоны.
142-ая школа и новые товарищи мне очень нравились, и я бы доучился в ней до Аттестата. Но вновь вмешалась судьба. Из сталинских лагерей вернулась мама моего папы, Ванда Эдуардовны Михайлова. Жить в Баку врагу народа, после освобождения из заключения, законы того времени не позволяли. А где жить, если кроме сына, других родственников у бабушки не осталось?
После демобилизации из армии, я уже писал, папа работал руководителем группы инженеров проектировщиков в Бакинском филиале Всесоюзного Государственного проектно-изыскательского треста «Гидроэнергопроект», сокращенно Бакгидэпе. (C1957 года Всесоюзный проектно-изыскательский и научно-исследовательский институт «Гидропроект» имени С. Я. Жука). Он курировал строительство Мингечаурской ГЭС на реке Куре. Подолгу бывал в командировках в городе Мингечауре, рождающемся с гидростанцией. В ведомственном доме ему выдели небольшую комнатенку, куда он и поселил мать.
Бабушке было уже за семьдесят, жить одной, обслуживать себя, не просто. Вот и родилась идея поселить временно и меня в Мингечауре, тем более в школе у меня возник конфликт с преподавателем азербайджанского языка. Чтобы не оставил на второй год, требовалось регулярно платить ему. Как-то, вызвав в школу отца, он открытым текстом пожаловался, у него прохудились ботинки, и вторая пара не лучше. Отцу пришлось раскошелиться на 150 рублей столько стоили очень приличные туфли. Честно говоря, азербайджанский язык, как его преподавали в школе, давался мне с трудом. По остальным предметам у меня всегда были пятерки и лишь несколько четверок, по азербайджанскому обычно выводили спасательную тройку. Язык учили с третьего класса, но я, так и не выучил его, к своему стыду. Не с кем было общаться.
Я уже писал, в 30 50 е годы вплоть до отмены крепостного права и введения всеобщей паспортизации, азербайджанцев в Баку насчитывалось менее трети, все бакинцы отлично владели русским литературным языком. Больше всего в городе жило русских, армян и евреев. Говорить на азербайджанском считалось не престижным. На нем продолжали общаться жители провинций, в районах и селах, хотя их тоже пытались переучить русскому. Таковой долгие годы оставалась сталинская политика по национальному вопросу, её беспрекословно поддерживали местные власти. Подобное положение существовало и в среднеазиатских республиках Советского Союза.
Бабушке было уже за семьдесят, жить одной, обслуживать себя, не просто. Вот и родилась идея поселить временно и меня в Мингечауре, тем более в школе у меня возник конфликт с преподавателем азербайджанского языка. Чтобы не оставил на второй год, требовалось регулярно платить ему. Как-то, вызвав в школу отца, он открытым текстом пожаловался, у него прохудились ботинки, и вторая пара не лучше. Отцу пришлось раскошелиться на 150 рублей столько стоили очень приличные туфли. Честно говоря, азербайджанский язык, как его преподавали в школе, давался мне с трудом. По остальным предметам у меня всегда были пятерки и лишь несколько четверок, по азербайджанскому обычно выводили спасательную тройку. Язык учили с третьего класса, но я, так и не выучил его, к своему стыду. Не с кем было общаться.
Я уже писал, в 30 50 е годы вплоть до отмены крепостного права и введения всеобщей паспортизации, азербайджанцев в Баку насчитывалось менее трети, все бакинцы отлично владели русским литературным языком. Больше всего в городе жило русских, армян и евреев. Говорить на азербайджанском считалось не престижным. На нем продолжали общаться жители провинций, в районах и селах, хотя их тоже пытались переучить русскому. Таковой долгие годы оставалась сталинская политика по национальному вопросу, её беспрекословно поддерживали местные власти. Подобное положение существовало и в среднеазиатских республиках Советского Союза.
Окружение сверстников во дворе, на улице, в транспорте, общественных местах, нигде не говорили по-азербайджански, иначе я с детства знал хотя бы разговорный язык.
С началом нового учебного года, преподаватель азербайджанского предупредил, что все родители, чьи дети плохо учат язык, должны постоянно ему помогать материально. В ХХӀ веке это называется требованием взятки, коррупцией, по-азербайджански дашбаш. Взятки в Азербайджане во все времена были почти что узаконены, как много позже и в России. Никакую справку не получишь, не отблагодарив клерка деньгами, а в первое время бутылкой водки, коньяка или хотя бы коробкой конфет. В зависимости от требуемой справки и занимаемой должности чиновника, решающего вопрос. Отец понимал, педагог вымогатель не остановится на требовании лишь ботинок. На семейном совете проблема постоянных взяток преподавателю азербайджанского, явилась последним аргументом продолжить учебу мне в Мингечауре, присматривая за бабушкой. В будущей школе, узнал папа, отличный преподавательский состав. В большинстве, как и Ванда Эдуардовна, бывшие сидельцы по 58-й статье, не имевшие права жить в столице республики. Так я оказался в Мингечауре, где и доучился до окончания школы в 1953 году. Тогда же смерть Сталина позволила бабушке вернуться в Баку.