Хорошо. Насколько у меня там хватает?
На три минуты.
Хорошо.
Подождите пока она отвернулась к трубке и уже говорила кому-то извне, здравствуйте, С П можно заказать три минуты? Пригласить?.. Кого пригласить?
Ингу Петровну
Ингу Петровну, точный номер, код города триста двенадцать. Спасибо
Она снова поворачивается ко мне.
Ждите!
Я могу выйти на пять минут?
Только ненадолго.
Но, выкурив сигарету до половины, я зачем-то забычковал ее и понесся обратно.
Забежал, и сразу телефонистка:
Скорее, в восьмую кабину!
Залетев, ударившись локтем, схватил трубку и услышал металлический голос:
У вас три минуты. Соединяю. Город П. Инга Петровна у телефона. За тридцать секунд услышите сигнал к окончанию. Потом вас разъединят.
Да, понял.
И тут же до крика знакомое:
Алё? Кто это? А, Степка привет!
Инга Петровна! Как дела?
Сейчас
Они возились где-то возле трубки бесконечно. Я закричал:
Инга Петровна, поговорите со мной! У меня только три минуты!
И вдруг издалека:
Привет, пап! Как дела?
С днем рождения, сына
Спасибо! звенел, переливался его голосок, тут мама подарила мне компьютер, вот сижу играю!
Ох, молодец, лицо мое было совсем анимично. Так далеко и в то же время прямо возле моего уха что-то бубунила Инга Петровна. Макс повторял за ней.
Баба Инга подарила мне в конверте много денежки!..
Ммм Здорово! Даонис был у тебя? Играете? Ты не скучаешь?
Скучаю. Но я уже не плачу! Даониса мама сегодня ко мне не пустила у него уроки Ну пока, Инга Петровна подгоняет его так громко, что теперь я ее прекрасно слышу.
Целую тебя, сына, пока, милый Инга Петровна, извините, что не звонил, у меня тут такие проблемы со связью телефон мой пропал, а больше звонить неоткуда Как вы? Что со справкой?
Справка о разводе, которую достает моя бывшая жена Лина, нужна для принятия нового гражданства и стоит много крови и денег. Они шуршат далекими, как из подземелья, сомнениями. Наконец, трубку берет Лина.
Нет, телефон домашний я свой не знаю он был записан в телефоне, который утопила в водке квартирная хозяйка алкоголичка.
Во вторник вечером в восемь часов, я буду в пригороде, на выездном аквагримме. Ты позвони туда и расскажи что со справкой.
Ты хоть смс мне с чужого скинь.
Она не понимает, что нет здесь для меня телефонов, с которых можно скинуть смс. Этот почтамт единственное место на свете, где я сейчас могу услышать их голос, узнать, что не один на свете.
В трубке раздался писк, и я понял, что нас сейчас разъединят:
В пригороде, во вторник в восемь звони мне туда!
Все, тишина, гудки. Я не знал, успела она услышать меня или нет.
Спасибо вам большое, сказал телефонистке и шагнул в черную пасть холодного ночного мегаполиса.
И вдруг я понял, что в сумке блокнот, а в нем записан мой домашний номер, где я снимаю комнату. Она бы могла мне позвонить через час, а не через шесть дней.
Было уже темно.
Я закурил. Не заметив ступеньку, оступился и упал в своих светлых брюках прямо в лужу. Пытаясь затереть пятно, развозил его еще хуже. А хотел зайти в магазин насчет работы И удивительной синевы круги под глазами меня не особенно красят, а теперь совсем: «Здравствуйте, Мэрлин Менсон!..»
Поплелся через «Гавану», где три часа назад был почти счастлив, теперь бессильный, обесточенный, грязный. Бывшая, которую я давно уже не люблю, чужая, неприятная мне женщина. Я скакал бы от счастья, услышав сейчас в трубке ее голос. Я бы все отдал за то, чтобы в моем кармане в ту минуту лежал телефон и чтобы услышать хоть кого-то, кто может назвать меня по имени. Я бы рассказал ей, как мне тут живется хоть вздернись: непонятная работа, непонятно что с гражданством, как дальше жить непонятно.
Пусть даже приедет, если хочет плевать. Лишь бы кто-то был рядом. Только не эта пустая комната, где не с кем словом перекинуться по вечерам. Осталось только с бабкой алкаголичкой вести беседы «за жисть» под ее же горькую.
Позвонит она, и что я ей скажу? Ведь это был мой выбор. Никто не виноват, что так получилось. Кто ее здесь пропишет? И как я буду жить с ней, когда она почти три года жила без меня, с другим мужчиной и ничего?
Все они только говорят, что жить без нас не могут, а расстаются и живут прекрасно.
Слезы катились бесконтрольно, но было все равно я практически рыдал, стоя на ветреном перекрестке возле «Гаваны», которая так похожа на нашу Плазу.
И кто виноват в том, что тысячи и миллионы таких же, как я, бегут с родины? Те, кто раньше был «соотечественником и братом», теперь носит позорную кличку гастарбайтера или трудового мигранта.
Но надо жить.
Пройдусь пешком всего несколько остановок.
Девушки вокруг такие ухоженные, красивые, ребята солидные, мощные. А я со своими тремя вещами, в которых хожу уже десять дней. В туфлях и зимней куртке, с синяками под глазами, а теперь еще и в грязных брюках
Вот магазин нижнего белья. Скорее всего, тоже откажут из-за гражданства. Мне отказали даже в Евросети. Даже в Эльдорадо.
Дают анкету. Спрашиваю. Говорят: нет, не берем без гражданства. Продуктовый, мимо которого я хожу неделю, не решаясь зайти и попроситься на работу в овощной отдел. Я ведь никогда не работал раньше продавцом, я писал картины.