И правильно! К чему куда-то уходить? Ты же взрослый! Ты нуждаешься в женщине!
Я бы побродил по зоопарку, пробормотал Георгий, поиграл в футбол, почитал бы книжки о приключениях
Ты со мной! закричала женщина. Чем тебе не приключение?!
Т-ссс ноги лупят по мячу, и голоса люди выясняют, стоит ли засчитывать, не пролетел ли он мимо: где-то неподалеку гоняют в футбол. Я пойду посмотрю. Вы не со мной?
Давай я здесь лягу, и ты меня возьмешь! предложила женщина. А затем пойдешь!
Нет, нет меня зовут.
Никто тебя не зовет! Лишь я к тебе взываю! Навались же на меня проникни! Задолби! Не смей обижать женщину, разгоревшуюся к тебе лютой страстью! Я же кричу! На помощь! На помощь! Неужели ты не откликнешься?
Мне не до этого, ответил Георгий.
Ты слюнтяй! слабак! Ничтожество!
ВОЛОЧА меч, Георгий удаляется от вцепившейся себе в волосы женщины. От меча не земле остается полоса, и Георгий, заметив это, отходит назад и затирает след, чтобы женщина в дальнейшем отправиться за ним не смогла; она думает, что Георгий возвращается к ней и раскрывает объятия. Георгий кладет меч на плечо и торопливо идет он не оглядывается, переходит на бег, связанные с футболом звуки до него больше не доходят, и Георгий в недоумении мечется у широкой впадины, из которой на его глазах вывинчивается крутящийся стадион. Кручение и вращение усиливаются, Георгий выставляет меч, кидается на подвижную громаду и вылетает на поле.
Тут спокойно, хотя и шумно с вращающихся вокруг поля трибун нисходит ужасающе громкая лавина слитных воплей; голые тела игроков разных команд окрашены в бирюзовый и малиновый цвет, встречая Георгия, они почтительно встают на одно колено. Сухощавый арбитр в натянутом на длинный судейский парик головном уборе римского папы шепчется в центре поля с двумя своими ассистентами, подтягивающими столь же мешковатые трусы; судьи обмениваеются уверенными кивками. Глядящий на них Георгий не удерживается и тоже кивает.
Арбитр направляется к нему.
Ну и где же вы пропадали? спросил он. Без вас у нас тут все просто срывается без вас. У нас. Вам ясно? Взгляните на трибуны! Они вращаются, и, если вы задержите на них взгляд, у вас закружится голова. У вас меч?
Я опять должен им кого-то убить? поинтересовался Георгий.
Вы должны пробить, ответил судья.
Говорите менее иносказательно, попросил Георгий.
У нас тут не Колизей с нашей точки зрения. Чтобы сохранить вашу жизнь, вы не обязаны никого убивать. Впрочем, как вам угодно. Фаворитам мы не подсуживаем, секс-услуги не оказываем: мы вас понесем, и вы сами определитесь, что вам здесь надо.
Ничего особенного, пробормотал Георгий. Я зашел в футбол пиограть. Думал, тут играют, а у вас, похоже на что же похоже?
Футбола не будет. В вашем понимании. Мы вас понесем, и вы пробьете: эй! эй!
Чего вы орете? спросил Георгий.
Я подзываю помощников, ответил арбитр. Один я вас не донесу. Вот и они.
Подбежавшие помощники с наскока хватают Георгия за ноги и за плечи; тащить им его неудобно норовя выскользнуть, Георгий без применения меча извивается в их руках попавшейся в сеть рыбой; в результате нахождения устраивающего всех варианта ситуация нормализуется.
И все-таки мы, как в Колизее, сказал Георгий.
Вы имеете в виду, в целом? спросил арбитр.
А вы слышите, что я говорю? Рев трибун не заглушает?
Они приветствуют вас. В силу этого только вы их и слышите. А я слышу вас. И они слышат.
Вы о своих помощниках, догадался Георгий.
Будем считать, что о них. Когда мы вас донесем, мы поставим вас не землю, и вы пробьете. До данного исторического момента осталось совсем чуть-чуть. По всем предварительным раскладам вы не сможете промахнуться.
Насильно вы меня не заставите, сказал Георгий. Без осмысления того, что от меня требуется, я не совершу Поступок, какие бы перспективы вы мне ни сулили. Меня вам не завлечь. Я мыслю самостоятельно. Мяч
Вы его заметили, сказал арбитр.
Пробить по мячу!
Войти в историю. Превратиться в легенду. Мы вас опускаем на землю. Не умаляя вашего величия. Идите и бейте, а о прочем не думайте: не старайтесь попасть в ворота. Подняв меч, случайностей вы избежите!
Да я не промахнусь, сказал Георгий. В детстве я забивал и в более сложных ситуациях.
Вы уже выросли! крикнул судья. Не забывайте!
Хватит меня одергивать дайте сосредочиться.
Георгий подходит к мячу. Вращение трибун ускоряется, одетый под спецназовца усатый вратарь от ужаса падает без сознания; несильный удар и гол! Георгий, не опуская меч, делает круг почета и в силу обстоятельств предполагает отбиваться мечом от прорвавшейся на поле массы почитателей с бесцветными пятнами вместо лиц.
Как бы он ни старался, перед такой толпой ему не устоять. Люди вопят: «Автограф! Фото на память! А меня поцелуйте! Разрешите мне вас потрогать!»; убегагающий от преследователей Георгий убивает мечом нескольких особо навязчивых он устает, смиряется, позволяет толпе опрокинуть своего кумира на землю, а после и погрести под собой.
ПОМЯТЫЙ Георгий в изодранной одежде ковыляет по нескончаемому плоскогорью с мечом и врученным за заслуги кубком в форме женского тела без ног и головы. Сладкое пение незримых птиц сменяется гвалтом и писком, оттенки неба ежесекундно варьируются от коричневого до коричнево-черного, в кубке что-то звенит и трясется. Предварительно его облапав, Георгий в него заглянул и достал гранату; он мнет ее в руках, непонимающе хмыкает, вытаскивает чеку.