В клубе было тихо. Стук моих каблуков пробудил тишину и мог раздражать, как злой лай собаки ночью. Навстречу вышла Наташа в домашних тапочках и провела в комнату с диваном. Покрывало яркой расцветки означало, что у них, действительно, появился небедный спонсор. У стола с посудой сидел Владислав. Он косо посмотрел на мои сапоги, молча, кивнул и продолжил чтение книги на подставке, как рекомендуют врачи школьникам, чтобы не портилось зрение.
Я села на диван. Они меня сами пригласили, имею право не спрашивать разрешения.
Включи музыку, хочу послушать, недовольно произнес он, не поднимая головы.
Зазвучала музыка и погрузила меня в светлую печаль. Я посмотрела на потолок, с незатейливой люстры свисали снежинки в виде пыльных ватных комочков, обсыпанных битыми елочными игрушками.
«Что ты все чистишь моешь? Сядь, посиди со мной рядом, просил муж. «Соседка придет, а в прихожей грязная обувь» оправдывалась я. «Как придет, так и уйдет».
Ты ее сам пригласил, забыл? тихо сказала Наташа, склонившись к уху Влада.
А? он обернулся ко мне, ну, да, помню, спонсор сейчас придет. Вот и он.
В комнату, стесняясь, слегка горбясь, заглянул высокий мужчина, молодой, и вопросительно посмотрел на меня.
Знакомьтесь, Владимир, он все расскажет, Владислав снова уткнулся в книгу.
Робкий какой-то Владимир, на спонсора не похож. У кого есть деньги, не стесняются. А этот топчется у порога, горбится, чтобы казаться меньше. Сколько ему лет? Хотя неважно. Важнее, сколько лет он мне даст. Так это важно? Я почувствовала, что начала краснеть.
Проходите, пожалуйста, улыбнулась Наташа и показала на диван.
Он сел на краешек, косо посматривая на меня.
Мы вам помощницу нашли, сказала она.
Вы немножко введите меня в курс дела, не знаю, смогу ли, заволновалась я.
Сможете, сказал Володя и покраснел.
Начните с предвыборной программы, подсказала Наташа.
Да, он благодарно посмотрел на нее. Наше будущее дети, то есть, я хотел сказать, что дети наше будущее. Понимаете? Их надо развивать, тогда у нас будет прекрасная жизнь.
У вас есть дети?
Нет пока. Сначала надо жениться, улыбнулся он.
Есть невеста? спросила Наташа.
Нет пока, он опустил голову.
Найдем, уверено сказала она.
Хватит болтать, ближе к делу, Владислав оторвался от чтения и повернулся к нам.
Да, к делу, спонсор оживился. Одним словом, у Владислава Сергеевича есть такая программа по воспитанию человека будущего. Но чтобы ее реализовать, надо идти во власть.
Володя прав. Это он предложил выдвигаться мне в депутаты.
Мужчины стали обсуждать кого-то, кажется, конкурента. Два человека на одно место пустяк, справимся легко. Наташа готовила кофе и подавала нам, я украдкой рассматривала Володю. Он не замечал. Или заметил?
Внешность его мне понравилась. Кареглазый, темноволосый, загорелый и ухоженный. Но почему такой стеснительный? В его-то возрасте. Где это он так долго пролежал, на какой печи? Ему, наверное, повезло, в благополучной семье вырос.
Мне стало хорошо, комфортно, и я согласилась поучаствовать завтра в пикете на центральной площади.
Мужу ничего не сказала. Пусть себе работает и живет привычной семейной жизнью. Вечером немного поволновалась, вдруг именно завтра он не пойдет на работу. Допустим, командировка, иногда случаются, и он останется дома, чтобы готовиться к отъезду.
Утром, когда муж ушел на работу, кажется, ничего не заподозрил, я стала продумывать все до мелочей. Решила одеться скромно, но, не теряя привлекательности.
Все же с одеждой не угадала, вышла из подъезда и почувствовала холод. Тонкая курточка, сине-голубая, выигрышных цветов для светлых волос, не грела. Джинсы теплые, но подкачала обувь, сапоги тесные, надетые на тонкие колготки, пальцы ног заледенели.
Пожалела, что не намотала теплый шарф на шею.
Как только сошла с троллейбуса, увидела на площади, под памятником вождю революции Владислава и Наташу в окружении детей. Владимира не было.
Вот глупая! С какой стати он будет стоять в пикете, если есть дела куда важнее.
Опаздываете, Владислав был недоволен. Берите плакат, держите, вот так, не опускайте руки. Если устанете, скажете, мы с собой веревки принесли, повесим вам на шею.
Прозвучало зловеще.
Расстреливать не будут? пошутила я.
Владислав отвернулся. Наташа вымученно улыбнулась, тревожно посмотрела на меня, видимо, боялась, что я уйду, и протянула мне плакат с фамилиями чиновников. Я боялась, что кто-то спросит о них. Или, еще хуже, сам чиновник подойдет ко мне и спросит, чем конкретно я недовольна. Что отвечать? И поменяла на другой, нейтральный: «Дети имеют право на счастливое детство».
На пикет почти не обращали внимания, люди торопились по своим делам. Только у Владислава журналисты брали интервью, и нас снимало телевидение.
Отсутствие Владимира расстраивало, сильно мерзли ноги, руки, я была без перчаток. Наконец, свернули плакаты, дети разошлись, и я покинула площадь.
Дома приняла ванну, согрелась и успокоилась.
Вечером муж смотрел новости, а я бегала из кухни в комнату, подавала ужин.
Иди скорей! позвал он, когда я готовила чай.
Меня с плакатом в руках показывали на весь экран.