Сфрандзи разбудил базилевса Константина до рассвета 22 апреля.
Государь, проснись скорее, ради Бога!
Что случилось? устало поднимаясь, протирая глаза и садясь на ложе, спросил Драгаш.
Автократор, скорее к стенам у залива! Османы затеяли на том берегу близ Галаты что-то необычное.
Поспешим, вели скорее седлать, промолвил Константин, вздевая поверх кафтана пояс с притороченным тяжелым мечом, ибо спал одетым.
Голова слегка кружилась с похмелья.
Сфрандзи разбудил базилевса Константина до рассвета 22 апреля.
Государь, проснись скорее, ради Бога!
Что случилось? устало поднимаясь, протирая глаза и садясь на ложе, спросил Драгаш.
Автократор, скорее к стенам у залива! Османы затеяли на том берегу близ Галаты что-то необычное.
Поспешим, вели скорее седлать, промолвил Константин, вздевая поверх кафтана пояс с притороченным тяжелым мечом, ибо спал одетым.
Голова слегка кружилась с похмелья.
Тьфу, враг рода человеческого, мы немало выпили вчера, Георгий!
Торопись, государь, кони уже под седлом, промолвил секретарь тревожным и трезвым голосом, ибо никогда не пил много.
Да что там стряслось? трезвея от слов и голоса Сфрандзи, вновь спросил базилевс.
Мне пока сложно сказать. Ты должен увидеть все своими очами, автократор
Через полчаса император и его секретарь поднялись наверх башни ворот Феодосия[36], расположенной немного севернее Галаты. Чадили потушенные факелы и костры, источая в утреннем воздухе ароматы сгоревших смол и дыма. Сотни греческих воинов из-за каменных зубцов внимательно всматривались вдаль, пытаясь понять, что творится севернее залива. Там слышались сдавленные крики, свист и хлесткие удары плеток, скрип, треск, тяжелые удары молотов и секир. Раз от разу слышались звуки турецких труб и песен. Видно было, что на стенах Галаты тоже неспокойно, ибо там сновали сотни воинов с оружием и факелами в руках. Факелы тушили, сбрасывали вниз к основанию стен, ибо в них уже не было толка, но легкая утренняя дымка еще не позволяла грекам увидеть все в подробности. Ясно было одно: тысячи османов двигались единым потоком, вившимся черной змеей мимо стен Галаты к северному берегу залива. Этот поток тащил, катил к Золотому Рогу что-то огромное, устрашающее.
Еще через десять минут, когда солнечные лучи позолотили верха храмов и черепичные крыши зданий Константинополя, греческие воины и проснувшиеся горожане с ужасом увидели, как турки спустили с берега на воды залива свои первые корабли. На всех греческих, генуэзских и венецианских кораблях тревожно запели рога, матросы поднимали паруса, заряжали орудия и раздували фитили.
Государь, кажется, наступил решающий час для нашего флота?! громко спросил комит.
Георгий, поторопись предупредить капитанов кораблей, чтобы не снимались с якоря без моего приказа. Не дай нам Бог ударить по ним без подготовки и попасть в западню! жестко повелел Драгаш.
Автократор, через полчаса они спустят в воды залива до тридцати своих кораблей, и будет поздно!
Протовестиарий! Немедля передай мое веление на корабли встать на якоря, приспустить паруса, зажечь фитили, зарядить орудия и не двигаться с места без моего приказа! еще раз громко повелел Драгаш.
Окружающие воины с тревогой и надеждой обратили взоры на Константина.
Когда солнце взошло и раздались первые раскатистые орудийные залпы, стало видно, что турки уже заранее подтащили к северному берегу залива около сорока орудий, готовясь прикрыть их огнем свои корабли. У северного берега Золотого Рога волны качали до семидесяти кораблей с вымпелами зеленого цвета и полумесяцами на мачтах. Тысячи османов с тлеющими фитилями на берегу и на бортах этих кораблей готовы были обрушить на корабли христиан и городские стены удар сотен орудийных стволов. Флот христиан, готовый к отпору, стоял на якорях. На их кораблях пушкари заряжали орудия и разжигали фитили.
Искандер, ты, наверное, лучше нас знаешь о недавних событиях. Что произошло три дня назад ночью в заливе? спросил Али, разливая ароматный чай по чашкам и угощая друзей в своем шатре.
Какой-то капитан-венецианец, забыл его имя, со своими матросами решил сжечь корабли султана в заливе. Той ночью они тихо подошли к самой крупной галере и зажгли ее греческим огнем. Но генуэзцы Галаты, которым был известен этот план греков и италийцев, выдали его Караджа-бею. Потому османы заранее подготовили и навели пушки, стоявшие на берегу. Как только смельчаки зажгли первую галеру, пушкари султана выпалили в упор. Италийская галера затонула у берега. Матросов, захваченных в плен, и их отважного капитана, кажется, его звали Кокко, османы казнили утром на берегу. Тысячи греков стояли на стенах вдоль залива и видели это.
Господи, упокой души убиенных рабов твоих, тихо вымолвил Николопулос и перекрестился.
Господи, упокой души убиенных рабов твоих, тихо вымолвил Николопулос и перекрестился.
Этот мир, вероятно, до конца времен будет подвержен предательству. Ну, каковы эти генуэзцы Галаты! негромко воскликнул Али.
Они уже давно ведут двойную игру. Поставляют продовольствие в Истанбул за хорошие деньги. Одной рукой помогают греческому цесарю, другой султану. Передают османам ценные сведения о защитниках Истанбула. От них известно, что ворота Романа обороняет отряд генуэзцев под рукой известного военачальника некого Джустиния. Кроме того, самого греческого цесаря можно неоднократно видеть на стенах и башнях, ибо он лично возглавляет и вдохновляет воинов. Думаю, они рассказывают это османам для того, чтобы те внимательнее всматривались в ряды защитников и почаще стреляли в греческих и италийских стратигов. Надеются этим заслужить себе прощение в случае захвата Истанбула. Ведь они и пальцем не пошевельнули и словом не обмолвились, когда османы приготовились тащить корабли из Босфора в Золотой Рог.