Дезирэ и Матильда обменялись беспокойными взглядами. Видимо, их отец имел некоторые причуды, которых они опасались. Дезирэ оставила свои дела, подошла к отцу и взяла его под руку.
Не будем сегодня думать о неприятных вещах, сказала она.
Он похлопал дочь по руке и ласково посмотрел на нее. Но, увидев ее несколько растрепавшиеся волосы, он, должно быть, вспомнил что-то, так как его лицо снова окаменело.
Да, произнес он мрачно, но я стар, а он молод. А между тем я желаю увидеть его мертвым, прежде чем сам умру.
Я не хочу, чтобы у тебя были такие кровожадные мысли в день моей свадьбы, сказала Дезирэ. Смотри, вот и Шарль возвращается; и десяти минут еще не прошло. С ним кто-то идет. Кто это? Папа, Матильда, смотрите! Кто это так поспешно возвращается с Шарлем?
Матильда, убиравшая в это время комнату, посмотрела сквозь тюлевую занавеску на улицу.
Не знаю, ответила она равнодушно. Совершенно обыкновенный человек.
Дезирэ отошла от окна, как бы собираясь сойти вниз, навстречу мужу, но остановилась и снова посмотрела через плечо на улицу.
Разве? сказала она как-то странно. Не знаю я
И она застыла в нерешительной позе, ожидая, когда Шарль поднимется наверх.
Через секунду он уже вбежал в комнату и со своей обычной стремительностью и пылкостью воскликнул еще на пороге, протягивая руки:
Вообразите! Я спешил на главную квартиру, как вдруг попал в объятия моего милого Луи, моего двоюродного брата. Я сто раз говорил вам, что он для меня и брат, и отец, и все на свете. Я так рад, что он приехал именно сегодня.
Шарль повернулся в сторону лестницы со все еще распростертыми объятиями, как бы приглашая человека, не спеша поднимавшегося по лестнице, броситься в его объятия и в объятия людей, ставших теперь его родственниками.
За столом промелькнула какая-то легкая тень грусти не знаю, что это такое было, но теперь все прошло. Хорошо, что приехал наш неожиданный гость, наш милый Луи.
Разговаривая таким образом, Шарль вышел на площадку лестницы и вернулся, ведя за руку мужчину чуть повыше его ростом, с более темными волосами, со спокойным загорелым лицом и близко посаженными уверенными глазами. Он производил впечатление хорошо воспитанного человека.
Наш милый Луи! повторил Шарль. Мой единственный родственник во всем мире. Мой кузен Луи дАррагон. Он, par exemple[2], имеет фамилию, состоящую из двух слов.
Представленный мужчина серьезно и выразительно поклонился, посмотрев при этом на Дезирэ.
Это мой тесть, продолжал Шарль, не останавливаясь. Мосье Антуан Себастьян, и Дезирэ, и Матильда Моя жена, мой дорогой Луи Твой кузен, Дезирэ!
Он снова обернулся к Луи и потряс его за плечи от избытка чувств. Представляя родственников, Шарль не отделил Матильду от Дезирэ, и дАррагон обратился к Матильде со вторым вежливым и несколько формальным поклоном.
Я Дезирэ, сказала младшая сестра, застенчиво выходя вперед.
ДАррагон взял ее за руку.
Какое счастье, сказал он, что я попал к вам именно сегодня!
Затем он обернулся к Матильде и, взяв ее протянутую руку, снова поклонился. Себастьян, внезапно вспомнив свои приятные, несколько старомодные манеры, выступил вперед. Он не протянул руки, а только церемонно раскланялся.
Сын Луи дАррагона, которому посчастливилось скрыться в Англии? любезно спросил он.
Единственный сын, ответил прибывший.
Я польщен, что познакомился с monsieur le marquis[3], медленно произнес Себастьян.
Ах, не называйте меня так! возразил дАррагон, коротко рассмеявшись. Я английский офицер, и не более.
А теперь, мой милый Луи, я покидаю вас, прервал их Шарль, который нетерпеливо ждал окончания этих формальностей. Через полчасика, не более, я снова буду с вами. Ты подождешь здесь моего возвращения.
И, весело кивнув Дезирэ, он сбежал по лестнице.
Через открытые окна были слышны его легкие быстрые шаги. Почему-то все вдруг замолчали, как бы прислушиваясь к ним.
Нетрудно было понять, что дАррагон моряк. У него было не только загорелое лицо, как у людей, живущих на открытом воздухе, но и его взгляд, спокойный и внимательный, напоминал тех, кто в минуты бодрствования постоянно занимаются наблюдениями.
Нетрудно было понять, что дАррагон моряк. У него было не только загорелое лицо, как у людей, живущих на открытом воздухе, но и его взгляд, спокойный и внимательный, напоминал тех, кто в минуты бодрствования постоянно занимаются наблюдениями.
Его лицо было несколько узко, с квадратным подбородком и прямыми губами. Он говорил не так быстро, как Шарль, а тщательно взвешивал каждое свое слово, и часто казалось, что он уже собирался что-то сказать, но в конце концов передумал.
Если память не изменяет мне, мосье, ваша матушка была англичанка, сказал Себастьян, чем и объясняется то, что вы находитесь на английской службе.
Не совсем, возразил дАррагон, хотя моя мать действительно была англичанка, она умерла во французской тюрьме. Но отец определил меня на английскую службу из чувства благодарности, и я никогда не жалел об этом, мосье.
Ваш отец получал помощь от английского правительства после своего бегства, как и многие другие?
Да, он был слишком стар, чтобы отплатить за это лично. Он бы это сделал, если бы мог