II
В этот раз Артур решил играть не по правилам.
Оказавшись снова в Музее, он просто сел у входа без двери и не стал идти навстречу тумакам. Сложив ножки по-турецки и подставив кулак под скучающую голову, юноша стал думать о том, как бы по-хитрому обыграть идеальную тюрьму. Вполне вероятно, что алмазная стена не имеет конца, и все это бессмысленно Но ведь не бывает неразрешимых задач, верно?
II
В этот раз Артур решил играть не по правилам.
Оказавшись снова в Музее, он просто сел у входа без двери и не стал идти навстречу тумакам. Сложив ножки по-турецки и подставив кулак под скучающую голову, юноша стал думать о том, как бы по-хитрому обыграть идеальную тюрьму. Вполне вероятно, что алмазная стена не имеет конца, и все это бессмысленно Но ведь не бывает неразрешимых задач, верно?
Так, во всяком случае, верил пленник. И думал он долго, оставшись наедине с самим собой и своими мыслями, пока белизна становилась мрачнее и мрачнее, словно кто-то постепенно выкручивал настройки яркости изображения реальности до нуля.
Либо же сам Музей покинул его, оставив наконец в Пустоте. Здесь ничего нет. Наказание за бездействие оказалось страшным, и парень это понял, когда не смог отличить темноту опущенных век от того, что теперь его окружает.
С каждой минутой, проведенной в Ничего, становилось хуже. Он пытался убежать, но определить расстояние было невозможно, и надежные ноги беспомощно болтались. Он пытался плыть, но это был сущий абсурд барахтался только. Воздух, как казалось, стал заканчиваться, но его и не было изначально. Перед глазами замельтешили худшие страхи из возможных: огни впавших глаз, облезлая до костей кожа, гнилые клыки с нанизанными на них обрывками плоти
В панике он схватился за горло, неистово крича, но ничего не слыша. И то ли он душил себя, то ли не давал воздуху выйти изо рта ничего не было понятно в его действиях, диктуемых первобытным страхом. Он продолжал барахтаться в Пустоте, слыша явственно, как внутри кровь течет и сердце суматошно бьется. Звуки эти становились все громче и громче, затмевая собственные мысли и страхи.
Его вот-вот могло растворить полностью. Бедолага уж готов был участь свою принять, как вдруг его лица что-то прохладное и влажное коснулось, пахнущее лосьоном с ароматом вишни.
Это заставило Артура проснуться. Более работы своих внутренностей он не слышал только утреннее щебетание мелких птичек издалека. Первое, что он увидел это влажную салфетку, зависшую в двух-трех сантиметрах перед собой и измазюканную в чем-то розоватом.
Что? он был явно обеспокоен, хоть и сонный.
Цыц, Дон Жуан несчастный, работа возобновилась. Не мельтеши.
Соня сидел смирно, пытаясь разглядеть незнакомку. Солнце слепило, но все же ему удалось; перед ним была совсем молодая девчушка лет двадцати на вид. Когда встретились взглядом, ее лицо искривилось от неприязни.
Эт че у тебя с глазенками? Укурыш, что ли?
Э?
Ну ты даешь, Казанова, закончив, она брезгливо кинула салфетку в мусорку. Ты откуда такой взялся? Чего пришлепал к несчастным старикам?
Да ведь Родня у меня тут.
Родня?? Неудивительно, что тебя на улице оставили!
Тск
Сонно потянувшись, Артур отложил со своих колен чемодан и оглянулся вокруг. Перед чудесным сновидением он долго-долго бродил по Химкам, ища пристанище, пока мышечная память ни привела в прибрежный район. Даже ночью был виден яркий баннер, предваряющий старые коттеджи:
«Маяк место, которое с гордостью можно назвать
своей крепостью. Вы это заслужили.
С любовью и почтением, X-PO Russia»
И давно ты тут сидишь?
Со второго часу, кажется. Сколько сейчас, не подскажешь?
Давно уж полдень, дурила. Иди скорее к своим греться, а то ненароком
простынешь.
Тебе-то какое дело до моего здоровья?
Нехрен бациллами пожилых людей заражать, шатенка гневно зыркнула на бродягу, чуть высунув язычок. А может ты вор, пройдоха?
Может ты отстанешь от меня со своими расспросами?
Парировав словесно, Артур одновременно встал во весь рост, чуть не оказавшись с пышкой вплотную. Он смотрел на нее сверху-вниз, явно будучи выше на голову, и та, разумеется, растерялась. Но только на миг сразу на ногу наступила и, фыркнув да гордо подняв подбородок, ушла по своим делам.
Чертова бомбовозка прошипел пораженный, разминая ушибленное место.
Догонять вредину он не стал, да и вымещать злость тоже: она помогла ему, не обокрав Не обокрала же??
Быстрая проверка содержимого чемодана его успокоила. Все, включая разряженный Specboy, лежит на своих местах в емком кейсе на кодовом замке. Хотя бы за это переживать не стоит
И все же, Артур чувствовал себя паршиво. Даже капли, коими воспользовался по случаю ревизии, не помогли толком. Во время путешествия он со всех сторон слышал агонические крики тех, кто стал стройматериалом. И даже сейчас, ступая по обновленной мостовой вниз по улице, он готов был поклясться, что хрустят под ногами чьи-то кости, впивающиеся в уязвимые органы, хлюпающиеся и лопающиеся с жалобным писком обреченных, чье нечленораздельное бульканье невозможно разобрать.
Он старался не смотреть вниз, боясь, что так и ходит по мясу. Без наушников совсем худо, и эту проблему необходимо решить сию минуту, без промедлений. Даже знакомые из драгоценного детства виды не способны подарить ему улыбку на лице; Артур бледнее мертвеца, кожа его покрыта потом, подобным росе утренней.