«Как уже?» мысленно простонала Катя, хватило сил не произнести это вслух.
Что ж, все было прекрасно, но мимолетно улыбнулась она в ответ, счастливого пути!
Только утром до нее дошло, что она даже не знает ни его фамилии, ни адреса, ни номера телефона.
Это и к лучшему, в Петербурге встречаться они не будут, твердо и бесповоротно решила она.
Прошло два дня. Катя провела их как в полусне. И следующий день прошел как все другие дни солнце, море, Павлик.
Незадолго до ужина они с Павликом вышли в город, зашли в магазин игрушек. Павлик захотел игрушечную лошадку чудесную маленькую лошадку с седлом и настоящими стременами. Катя купила лошадку, и он прижал ее к груди с таким счастливым вздохом, что она даже позавидовала ему.
Потом они подошли к своему отелю.
Перед входом стояло такси, возле него мрачный смуглый водитель разбирался с пассажиркой, неопрятной старухой в жуткой широкополой шляпе и бесформенных штанах. Вид у старухи был какой-то запущенный, как у бедной питерской пенсионерки, но Катя подумала, что бедные пенсионерки не летают на Канары и не останавливаются в пятизвездочных отелях.
Налицо был языковой барьер: старуха переходила с французского языка на немецкий, водитель с испанского на плохой английский, и они никак не могли договориться.
Мне нужны мои двадцать евро! повторял водитель, наверное, десятый раз.
Да чтоб тебя выпалила старуха по-русски, дубина стоеросовая! Чурбан безразмерный!
Вам помочь? спросила ее Катя. У вас какие-то проблемы?
Да какие проблемы! отмахнулась старуха. Этот чурбан стоеросовый не говорит ни на одном нормальном языке! Тут она оживилась, повернулась к Кате: Вы из России, деточка? Объясните этому туземцу, что я сейчас вернусь и принесу ему деньги! Понимаете, деточка, у меня куда-то пропал кошелек. Может быть, вытащили на базаре. А он не отпускает меня
Леди, мне нужны мои двадцать евро! снова повторил водитель.
Я ему заплачу. Катя вытащила кошелек, протянула водителю деньги, тот разом успокоился, засиял и уехал.
Деточка, большое спасибо! Старуха схватила Катю за руки, потрясла их, отпустила и исчезла в дверях отеля.
Мама, это была Баба-яга? спросил Павлик, проводив старуху испуганным взглядом.
Нет, милый, это была просто пожилая женщина чья-то бабушка
Бабушка? переспросил Павлик недоверчиво.
Для него «бабушка» была строгой деловой женщиной, моложавой и подтянутой. Впрочем, видел он ее не очень часто.
Катя с Павликом вернулись в свой номер, она переоделась, принарядила Павлика, и они отправились ужинать.
В дверях ресторана они столкнулись с высокой чопорной старухой. Старуха была словно из старого фильма про высшее общество вечернее платье из тускло-лилового шелка с серебряным шитьем, бриллианты в ушах и на пальцах, жемчужное ожерелье. Старуха налетела на нее, попятилась и недовольно проворчала:
Дубина стоеросовая!
Только тогда до Кати дошло, что это та самая бедная старуха, которая ругалась с водителем такси. Правда, узнать ее было очень трудно, и теперь никому не пришло бы в голову назвать ее бедной.
Катя подумала, что характер у старухи отвратительный: она уже забыла, что Катя ее только что выручила, и вместо благодарности обозвала стоеросовой дубиной
Это было обидно, но не напоминать же ей об инциденте перед входом! Еще подумает, что Катя волнуется из-за своих двадцати евро.
Катя пошла к своему столику и тут снова столкнулась с той же старухой: они подошли с двух сторон к одному и тому же столу.
Это мой стол! прокаркала старуха по-немецки и снова добавила по-русски: Вот дубина!
Да подавитесь вы этим столом! раздраженно ответила Катя и потянула Павлика за руку в другую сторону.
При звуках русской речи старуха изумленно замерла, затем достала из своей сумочки самый настоящий лорнет, уставилась на Катю и смущенно проговорила:
Ах, это вы, деточка?! Простите глупую старуху! Я плохо вижу и не узнала вас! Ради бога, простите!
Ничего страшного, ответила Катя, еще чувствуя обиду и сердясь в душе на вздорную старуху.
Садитесь, деточка! Старуха указала на свой то есть Катин стол. Вы позволите мне к вам присоединиться? Хочу послушать русскую речь, я ее так давно не слышала!
Кате вовсе не улыбалось делить стол с этой сумасшедшей старухой, но она почувствовала неловкость и жалость к ней и села, усадив рядом Павлика. Павлик смотрел на соседку во все глаза.
Вы говорите, что давно не слышали русскую речь? проговорила Катя, чтобы поддержать разговор. Значит, вы не из России?
Теперь она заметила, что в речи старухи присутствует не то чтобы иностранный акцент, но какая-то незнакомая интонация.
Нет, деточка! Старуха вздохнула, оглядела зал через свой лорнет и спрятала его в сумочку. То есть, конечно, из России, но совсем не такой, какой она стала сейчас то была Россия Бунина и Чехова, Россия Блока и Гумилева, Репина и Бакста
Катя взглянула на свою соседку и посчитала про себя. Какой бы старой ни была эта странная особа, но в любом случае ей не сто лет, так что вряд ли она могла помнить дореволюционную Россию, вряд ли могла приехать из нее, даже в младенческом возрасте!
Старуха словно прочитала ее мысли.