Утро
Светает, ночи чёрные чехлы
Со зданий убраны, в деталях
Изломы крыш отчётливо видны,
И солнце, затерявшееся в далях,
Рассветом цепенелый сон
Спешит прервать, за облаками
С востока бледный небосклон
Оплавить жаркими лучами.
Край раскалился докрасна,
Восход оранжевою лавой,
Но как проснуться, когда сна
Не кончен сказ ещё лукавый?
Прохладный шёлк, крадущий теплоту
С плеч утренних, согретых ночью жаркой,
И кофе вслед чуть обожжёт губу,
Вспугнув остатки сновидений ярких.
Сны
Сакральное как точно это слово,
Всех слов заменой может быть оно,
Её когда я имя повторяю снова,
Творя мелодию из воздуха легко.
Ласкают слух неведомые струны
Адажио, без нот и партитуры,
Небытие средь лета дивный сон,
А по Шекспиру то, когда влюблён.
Имя шептать, и свет очарований
Вечерний сумрак сделает светлей,
Аквамарина грани очертаний
Неспешный отблеск глубины морей.
Обитель таинства, но правила просты:
Всему в ней слепо верить. С высоты
Ангел слетит Прекрасны эти сны.
Акушерка
Наташа тихо дремлет на диване,
Окутал быстро плед её теплом,
Как будто обнял бережно руками.
Она уснула, ей приснился сон.
Ночь, и полёт, подобно Маргарите,
Внизу же кто-то шепчет на иврите.
Несёт в себе Мария сына Бога,
Из Назарета в Вифлеем дорога.
Наташа видит: ждут её невзгоды,
Лишь ясли, да кусочек полотенца.
Нет повитухи, чтоб принять те роды,
Да и в хлеву одна вязанка сенца.
От облаков темнее стала ночь,
Наташе ясно нужно ей помочь.
Мария в ожидании тревожна
Вынашивая Бога, быть земной?!
Поглаживает чрево осторожно
Там целый мир под тёплою рукой.
В её глазах начал тех двух примета
Соединились вместе в них два цвета.
В веснушках щёки, заострённый нос,
Прекрасна, и дождем струи́ её волос.
Быть выше чуда, чуда материнства,
О том была ей весть благая.
Ей стать прологом к Богу триединства,
Нежданно ей пришла судьба такая.
И приняла судьбу, как есть, такой.
Ушла тревога, и пришёл покой.
Но где же инструменты для Наташи?
Пусть лампой будет светлая луна,
Горячая вода есть там в вулкане-чаше,
А для компрессов на горах снега.
Звёзды как соль, а это антисептик,
Вам подтвердит любой заклятый скептик.
Прорезал тьму, как скальпель, метеор
И гладь пруда, как яркий монитор.
И быстрый взгляд её у маски края,
Как молния, когда гремит гроза.
И вдруг Наташа видит, как, сияя,
Восходит Вифлеемская звезда.
Глубокой вздох, она проснулась вдруг.
Наташа видит райский лес вокруг.
День
И солнца свет увидела земля,
И стал он днём, и ночи потаённость
Была рассветом с ним разделена.
С закатом же пришла соединённость.
Вечер
Синевою светят из окон
С нарочитой скромностью монашек
Люстры-лампочки под низким потолком
В юбочках огранённых пластмашек.
Синева, теряясь в темноте,
Темнотою станет до рассвета,
А с рассветом небо в синеве,
Синевою предваряя лето.
Прекрасно было утро, день нетерпелив,
А вечер так галантен и красив.
Расстаться им желанья нет и мочи,
И будет праздник, и не хватит ночи.
Закат
Застыло у причала море,
Волнуясь, гладь его бледна.
Нечасто видится такоё
Стоит на цыпочках она.
Холодный парапета камень
Согрет касаньем пальцев ног,
Но холодеет солнца пламень,
Заката час день изнемог.
Последний луч, так солнце низко,
Коcнётся дивного плеча,
И час ночной подходит близко,
Но торжествует красота.
Закат печален, в утешенье
Луна доносит солнца свет.
И ночь приносит сновиденья,
И будет радостным рассвет.
Ночь
День
И солнца свет увидела земля,
И стал он днём, и ночи потаённость
Была рассветом с ним разделена.
С закатом же пришла соединённость.
Вечер
Синевою светят из окон
С нарочитой скромностью монашек
Люстры-лампочки под низким потолком
В юбочках огранённых пластмашек.
Синева, теряясь в темноте,
Темнотою станет до рассвета,
А с рассветом небо в синеве,
Синевою предваряя лето.
Прекрасно было утро, день нетерпелив,
А вечер так галантен и красив.
Расстаться им желанья нет и мочи,
И будет праздник, и не хватит ночи.
Закат
Застыло у причала море,
Волнуясь, гладь его бледна.
Нечасто видится такоё
Стоит на цыпочках она.
Холодный парапета камень
Согрет касаньем пальцев ног,
Но холодеет солнца пламень,
Заката час день изнемог.
Последний луч, так солнце низко,
Коcнётся дивного плеча,
И час ночной подходит близко,
Но торжествует красота.
Закат печален, в утешенье
Луна доносит солнца свет.
И ночь приносит сновиденья,
И будет радостным рассвет.
Ночь
Как трудно встать, проститься и уйти,
Разнять твоих переплетенье рук
И в холод улицы тепло твоё нести,
Иллюминатором где светит лунный круг.
Вжиматься шеей в воротник пальто
И холод гнать последней сигаретой,
Смотреть в твоё потухшее окно
И всё ещё теплом твоим согретый.
Ополченцы 1941 года
В ту осень не было могил
Для многих ополченцев павших.
О них, как без вести пропавших,
Голодный извещали тыл.
Задача их была проста
Они прикрытье. Их шинели
Как на учениях мишени,
Отнять чтоб время у врага.
Закат и из траншей красив
В траншеях клочья ополчений,
Как в строчках школьных сочинений,
Геройский был их тот порыв.
У поля полк, у речки рота,
Здесь залегла, там полегла.
И странной кажется война
У дачных мест Москвы порога.
И погибали без медали,
У отступленья нет наград.