– Кто по специальности?
– Инженер-строитель, – продолжая упираться руками в пол и подняв голову, ответил солдат.
– Да хватит тебе пол "хебешкой" вытирать, встань.
Мне стало откровенно стыдно перед парнем, который был на семь лет старше меня, а я шпынял его, как мальчишку. В армии было не принято сильно гонять ребят с высшим образованием, которые имели существенную разницу в возрасте с обычными военнослужащими срочной службы и по воле случая попали на полтора года выполнять свой гражданский долг. Такие ребята в случае окончания военного училища уже имели бы звания капитанов, что давало им небольшие привилегии.
– Так ты и писать, и чертить умеешь?
– Умею.
– А кирпичи класть?
– Умею, если честно. В стройотряде клал. Только Вы, товарищ сержант, никому об этом не говорите, ладно?
Это было сказано так наивно, что я сразу согласился.
– Прикольный он, да? – захихикал Доцейко. – Иди, Андрей, работай.
Иди, иди.
– Олег, так вы парня к себе заберете?
– Пока его ротный не отпускает, но еще несколько дней, ротный уйдет и тогда…
Мы перешли в комнату штаба батальона. Сенеда ставил чайник, а
Роман, только что вернувшийся с офицерских курсов, собирал вещи.
– Все, ухожу. Вместо меня будет Сафронов. Жаль, что ты не согласился.
– Ром, ты меня чуть из комсомола не выгнал, какой из меня комсомолец батальона?
– Да чего уже говорить? Проехали. Давайте прощаться, у меня поезд через час.
Мы обнялись, проверили, что все телефоны и адреса давно внесены в записные книжки, и пожелали Ромке, как учителю истории, поменьше наезжать на пионеров в школе.
Документы в строевую часть я сдал после двенадцати. Это оказалось очень просто. Макс принял у меня бумажки, посоветовал не мешать, сказав, что сам все сделает, а сейчас нет времени даже на перекур. Я отправился обратно в роту, рассчитывая до вечера не сильно напрягаться с выполнением служебных обязанностей в преддверии моего дня рождения. Как же я сильно ошибался.
– Ханин, ты где шляешься? – Салюткин был в гневе. – Ты сегодня заступаешь в наряд по роте. Понял?
– Товарищ лейтенант, у меня завтра день рождения. Я в увольнение собрался.
– А кто тебе его обещал-то, увольнение?
– Ротный, старшина…
– Ротный теперь – это я. Понял? Я решаю. А я решил, что ты заступаешь в наряд дежурным по роте.
– Товарищ лейтенант, мы вернулись вместе с Денискиным. Он заступит сегодня, а я завтра вечером его сменю. Мы с ним уже договорились…
– Не хочу ничего знать. Ты заступаешь, и все. А сейчас ведите, товарищ сержант, роту на обед.
Я построил роту и вышел вместе с ней на обед. Мое мнение об идеях
Салюткина выплеснулись в реализации отрицательных эмоциях на роте новобранцев. Я остановил солдат перед входом в столовую и дал команду:
– В столовую бегом…
Так как новобранцы еще не усвоили, какие действия положено выполнять за командой, то перечень указаний посыпался на их бедные головы с невообразимой скоростью.
– Отставить! Ручки согнуты в локте, корпус тела наклонен вперед!!
Я не вижу, чтобы все стоящие в строю выполнили команду. Оставить!! В столовую бегом… Отставить!! Бегом!! Какой урод руку в локте согнуть не могЁт? Рота, кругом, двадцать шагов вперед шагом марш!!
Я гонял солдат перед входом в столовую добрую четверть часа, выплескивая на не в чем не повинных людей свою неприязнь к новоявленному командиру роты. В результате бессмысленной траты времени у солдат практически не осталось его на обед.
После того как я выгнал роту на улицу строиться, вновь перепоручив Самсонову личный состав, а сам вразвалочку вышел на крыльцо, щурясь на яркое солнце, то первым офицером, который встретил меня был Салюткин.
– Товарищ сержант, почему Вы не идете вровень со строем?
– Не могу, товарищ лейтенант, я ногу подвернул, видите – хромаю.