Им, салагам, еще по сроку службы не положено спать под шинелькой.
С этими словами Жора встал и пошел к ложащемуся солдату.
– Слышь, воин. Поделись с дедушкой шинелькой. Дедушка старенький, косточки застудит.
Солдат стоял и таращил на наглого Жору глаза. Дедушка, не долго думая, взял у него из рук шинель и потянул на себя.
– Не отдам, моя, – начал отступать солдат, не отпуская шинели.
– Утром отдам.
– Нет. Моя. Я не могу, – мямлил солдат.
– Чего? Чего ты не можешь? Не боись, мне укрыться нечем.
– А я? А как же я?
– А ты – душара, – захохотал Жора. – Шинель давай, я говорю, – сделал он страшную рожу, толкнув несильно солдата с голубыми погонами в грудь.
– Не трожь его, – послышался голос. – Это его шинель. Ему дана, и он будет ей укрываться! Слышишь!
Щуплый младший сержант, такой же молодой, как солдат, стоял перед
Жорой.
– Ты кто такой? – смерил его взглядом дед.
– Старший тебя по званию.
– И по сроку службы? – тыча пальцем в грудь солдата, спросил Жора.
– А срок службы уставом не предоставляет права. Только должность и звание.
– Во, дурак, – тихо проговорил кто-то в темноте.
– Шинель его. И ты ее не возьмешь! – твердо сказал молодой.
Жора хотел возразить, но в раскрытую дверь вошел капитан и два прапорщика.
– Отбой, воины. Завтра по частям поедете. Валять дурака мы вам тут не дадим. А кто у нас?..
И он назвал мою фамилию. Я поднял голову с топчана.
– Ну, я, товарищ капитан.
– Это ты привез с собой "дедов"?
– Ну…
– А почему тебя в полку не уволили?
– Куда?
– В запас. Ты же два года отслужил?
– Я? Нда… – начал я задумываться о казусах жизни.
– Два года, приказ был, и чего они тебя там не уволили сами? Что ты натворил такого?
– Он крупный рогатый скот насиловал… со смертельным исходом, раздался голос рядом со мной, и дедовский угол залился диким смехом.
– Варюжку прикрой, боец, ворона залетит,- попробовал остановить беззлобный смех капитан. – Еще и дедов с тобой прислали. Куда я их дену? Ладно. Утро вечера мудренее. Разберемся. Держи деньги на твою команду. Командировочные на завтра. Отбой!! Всем отбой!!
И капитан с сопровождающими его молчунами-прапорщиками вышел.
Я раздал деньги, пихнул свои в карман и, подоткнув шинель, завалился на топчан.
Проснулся я от какой-то возни.
– Вот тебе. Вот еще, – слышались голоса.
– На, держи, козел, – гулкие удары сопровождались матом и комментариями.
Я приподнял голову. Жора, рыжий и еще два "спеца" утюжили молодого сержанта, попытавшегося спасти шинель солдата. С топчана поднялась голова неизвестного мне паренька.
– Э, оставь его, – неуверенно высказался паренек.
– Чо? – Жора кинулся к нему, уперев раскрытой пятерней в лицо паренька. – Усохни, душара.
– Я не душара, – отпихнул его руку паренек.
– А кто ты тогда? Сколько прослужил?- давил "дед".
– Год. Я "черпак".
– Ну и сиди, не вякай, а то тоже под раздачу попадешь.
С коек начали подниматься молодые солдаты летной учебки. Их было много, ситуация могла перерасти из положенного армейскими неуставными законами наказания в драку стенка на стенку. Я встал в полный рост на топчане.
– Жора, стоять! Андрей, стоять! Я дал команду – "Стоять!!" Кто-то в "дизель" вместо "дембеля" захотел? Оставьте дурака. Жорка, не видишь, что он молодой и глупый? С него и так хватит. Брось его.
Солдаты с голубыми околышками начали подтягиваться к месту, сжимая кулаки. Оценивая ситуацию, я посмотрел на них грозно, насколько это позволяла видеть тускнущая под куполом зала лампочка.
– Куда дернулись, воины? Всем по койкам. Команды старшего по званию не слышали.