Но это еще не все. Лишь быстрый маневр подкрепления позволил разорвать кольцо окружения, в котором оказался зажатый в
горной долине батальон парашютистов СС.
Так из-за постыдного карьеризма холеных высокопоставленных интриганов провалилась тщательно разработанная широкомасштабная операция,
которая, казалось, уже была “обречена на успех”. Более того, эта глупость практически свела к нулю наши шансы обезглавить югославское
сопротивление. В дальнейшем мы, конечно, старались точно определить местонахождение ставки Тито, перебравшегося к побережью Адриатического моря,
а затем на остров Вис. Мы даже задумали провести молниеносную операцию с высадкой на остров, но развитие событий вновь опередило нас.
ПЕРЕВОРОТ
Но вот началась крупная высадка союзников - в Германии ее назвали вторжением. На рассвете 6 июня 1944 года первые англо-американские части
ступили на землю Нормандии. В течение нескольких недель ситуация оставалась неопределенной, а затем прорыв Авранша склонил чашу весов в пользу
неприятеля. В тот день каждый немец должен был почувствовать, понять, что война проиграна. По крайней мере лично я не питал более иллюзий по
поводу итога войны, но своим подчиненным объявил, что командование не испытывает серьезных опасений, и ничем не проявил своего пессимизма даже в
частных беседах с такими близкими и верными друзьями, как Радль и фон Фолькерсам.
Ставка фюрера еще надеялась, с одной стороны, на благоприятное развитие политической ситуации и, с другой, - на создание вскорости нового
секретного оружия, надежды, по моим сведениям, абсолютно беспочвенные.
К июлю 1944 года положение стало откровенно угрожающим.
В первую неделю июня потрясающий удар русских смел нашу оборону на Восточном фронте. Центральная группа армий фактически перестала
существовать. Более тридцати германских дивизий попали в плен! Невозможно даже представить себе, как разом мог сдаться весь мощный кулак армий.
Повинен ли в этой катастрофе штаб Верховного командования? Или причиной стали усталость и падение духа в войсках? А на западе союзники,
используя подавляющее превосходство в вооружении, неотвратимо приближались к границам Германии. Нам оставалось только стиснуть зубы и продолжать
борьбу у самого края пропасти. Честно говоря, тогда мы еще не считали свое поражение неизбежным.
20 июля 1944 года я должен был отправиться в Вену, где предстояло согласовать некоторые детали операции против Тито. И тут, словно гром
среди ясного неба, пришло сообщение о неудачном, к счастью, покушении на Гитлера. Мои офицеры и я были буквально ошеломлены. Как такое могло
произойти? Может, группе неприятеля удалось проникнуть на территорию ставки фюрера? Мы и предположить не могли, что бомбу подложил немец. Во
всяком случае, раз Гитлер остался жив, я не видел никаких причин отменять поездку.
В 6 часов вечера мы с Радлем приехали на Анхальтский вокзал, расположились в забронированном для нас купе и стали было готовиться ко сну.
Но на станции Лихтерфельде, что на самом краю Берлинского округа, с платформы донеслись крики:
- Майор Скорцени! Майор Скорцени! Я выглянул в окно и, увидев бегущего вдоль состава и орущего во все горло офицера, махнул ему рукой.
Совершенно запыхавшийся, он вскоре оказался в нашем купе.
- Господин майор, вам следует немедленно вернуться! Приказ сверху! Покушение на фюрера вызвало путч. Я недоверчиво пожал плечами.
- Видите ли, это непросто.