Бросив взгляд
через стекло своей кабины, я увидел, что левый мотор не работает. Самолет падал со все возрастающей скоростью. Не оставалось времени даже
прыгать с парашютом. Я услышал в наушниках:
- Держитесь!..
Инстинктивно я вцепился в ручки пулемета - и мгновение спустя самолет столкнулся с поверхностью воды. Я, наверное, ударился головой о
стекло кабины, ибо потерял сознание. Через несколько секунд я почувствовал, как что-то передо мной разбивается на тысячи осколков. Затем чья-то
рука схватила меня за ворот куртки и потащила наверх. Вокруг только вода, ничего, кроме воды. Самолет медленно погружался, в кабине пилотов,
передняя часть которой была разбита, было уже сантиметров тридцать воды и она хлестала через зияющую пробоину.
С трудом открыв дверь в салон, мы попробовали докричаться до задней кабины. Никакого ответа. Значит, наши два товарища погибли? Теперь надо
было как можно быстрее выбраться наружу из самолета, который мог затонуть с минуты на минуту. Объединенными усилиями нам удалось открыть верхний
аварийный люк в кабине пилота. Сразу же внутрь устремились новые потоки воды. Пора! Мы быстро вытолкнули второго пилота через люк, затем я
глубоко вздохнул и протиснулся сам. Я почувствовал, что поднимаюсь, резким движением ног оттолкнулся от самолета и выскочил на поверхность.
Через несколько секунд появился и первый пилот.
Неожиданно произошла странная вещь. Почти весь самолет, освобожденный от нашего веса, появился из воды. Оба летчика бросились к задней
кабине, открыли люк. Оторопевшие, они увидели забившихся в угол кабины двух солдат, которых мы уже считали погибшими. Они были невредимыми, но
немного ошалевшими. На четвереньках они доползли до края крыла. К несчастью, ни тот ни другой не умели плавать, хотя оба были уроженцами
Гамбурга, портового города. Первому пилоту между тем удалось достать надувную лодку. Удар кулаком - вылетела пробка из баллона с кислородом;
лодка быстро наполнилась газом, солдаты смогли на нее забраться.
В тот же момент я вспомнил с замиранием сердца о своем портфеле и фотокамере, оставшихся в кабине пилотов. Я нырнул, проник в кабину через
пробоину, и мне удалось вытащить портфель и камеру, которые я, вынырнув на поверхность, забросил в лодку. Через несколько секунд хвост самолета
вздыбился и машина ушла под воду. Уцепившись за лодку, так же как и оба пилота, я огляделся. В двухстах или трехстах метрах от нас из воды
торчали камни подводной скалы. Мы вплавь направились к ней, толкая перед собой лодку. Скала оказалась обрывистой и скользкой, но нам достаточно
легко удалось на нее забраться. Второй пилот обнаружил в “НЗ” лодки ракетницу и хотел выстрелить, но я приказал ему подождать, пока появится
какой-нибудь корабль.
Примерно через час мы заметили дым на горизонте. Я выпустил красную ракету, и, к нашей радости, корабль взял курс в нашу сторону. Вскоре к
нам уже шла спасательная шлюпка. Нашим спасителем оказался вспомогательный итальянский крейсер, специально оборудованный для противовоздушной
обороны. “Нам повезло, что капитан не знает, как мы здесь оказались”, - подумал я, пожимая ему руку. Поскольку я был совершенно голый - ныряя за
камерой, я освободился от одежды, - он предложил мне белые шорты и пару сандалий. Шорты оказались слишком узки для меня, и я влез в них с
трудом, иначе пришлось бы, сходя на берег, воспользоваться фиговым листком. И только в тот момент, когда я с облегчением растянулся в шезлонге,
- почувствовал острую боль в грудной клетке: через несколько дней врач определил, что у меня сломано три ребра.