Поздно говорить и смешно
Не хотела, но
Что теперь скрывать все равно
Дело сделано
Все надежды вдруг
Выпали из рук,
Как цветы запоздалые,
А свою весну
Вечную, одну
Ах, прозевала я.
Весна!.. Не дури
Ни за что не пей вина на пари,
Никогда не вешай ключ на двери,
Ставни затвори,
Цветы не бери,
Не бери да и сама не дари,
Если даже без ума не смотри,
Затаись, замри!
С огнем не шути
Подержи мечты о нем взаперти,
По весне стучать в твой дом запрети,
А зимой впусти.
Холода всю зиму подряд
Невозможные,
Зимняя любовь, говорят,
Понадежнее.
Но надежды вдруг
Выпали из рук,
Как цветы запоздалые,
И свою весну
Первую, одну
Знать, прозевала я.
Ах, черт побери,
Если хочешь пей вино на пари.
Если хочешь вешай ключ на двери
И в глаза смотри,
Не то в январи
Подкрадутся вновь сугробы к двери,
Вновь увидишь из окна пустыри.
Двери отвори!
И пой до зари,
И цветы когда от сердца бери,
Если хочешь подарить подари.
Подожгут гори!
Не хватайтесь за чужие талии,
Вырвавшись из рук своих подруг!
Вспомните, как к берегам Австралии
Подплывал покойный ныне Кук,
Как, в кружок усевшись под азалии,
Поедом с восхода до зари
Ели в этой солнечной Австралии
Друга дружку злые дикари.
Но почему аборигены съели Кука,
За что неясно, молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука:
Хотели кушать и съели Кука!
Есть вариант, что ихний вождь Большая Бука
Сказал, что очень вкусный кок на судне Кука
Ошибка вышла вот о чем молчит наука:
Хотели кока, а съели Кука!
И вовсе не было подвоха или трюка
Вошли без стука, почти без звука,
Пустили в действие дубинку из бамбука
Тюк! прямо в темя и нету Кука!
Но есть, однако же, еще предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья,
Что всех науськивал колдун хитрец и злюка:
«Ату, ребята, хватайте Кука!
Кто уплетет его без соли и без лука,
Тот сильным, смелым, добрым будет вроде Кука!»
Комуй-то под руку попался каменюка
Метнул, гадюка, и нету Кука!
А дикари теперь заламывают руки,
Ломают копья, ломают луки,
Сожгли и бросили дубинки из бамбука
Переживают, что съели Кука!
Александру Назаренко
Александру Назаренко
и экипажу теплохода «Шота Руставели»
Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты
И хрипят табуны, стервенея, внизу.
На глазах от натуги худеют канаты,
Из себя на причал выжимая слезу.
И команды короткие, злые
Быстрый ветер уносит во тьму:
«Кранцы за борт!», «Отдать носовые!»
И «Буксир, подработать корму!»
Капитан, чуть улыбаясь,
Всё, мол, верно молодцы,
От земли освобождаясь,
Приказал рубить концы.
Только снова назад обращаются взоры
Цепко держит земля, всё и так и не так:
Почему слишком долго не сходятся створы,
Почему слишком часто моргает маяк?!
Всё в порядке, конец всем вопросам.
Кроме вахтенных, все отдыхать!
Но пустуют каюты матросам
К той свободе еще привыкать.
Капитан, чуть улыбаясь,
Бросил только: «Молодцы!»
От земли освобождаясь,
Нелегко рубить концы.
Переход двадцать дней, рассыхаются шлюпки,
Нынче утром последний отстал альбатрос
Хоть бы шторм! Или лучше чтоб в радиорубке
Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS.
Так и есть: трое месяц в корыте,
Яхту вдребезги кит разобрал
Да за что вы нас благодарите
Вам спасибо за этот аврал!
Капитан, чуть улыбаясь,
Бросил только: «Молодцы!»
Тем, кто, с жизнью расставаясь,
Не хотел рубить концы.
И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,
И еще черта в ступе и бог знает что,
И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун
Всё, куда я ногой не ступал, но зато
Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите запись мою,
Через самый большой усилитель
Я про вас на Таити спою.
Скажет мастер, улыбаясь
Мне и песне: «Молодцы!»
Так, на суше оставаясь,
Я везде креплю концы.
И опять продвигается, словно на ринге,
По воде осторожная тень корабля.
В напряженье матросы, ослаблены шпринги
Руль полборта налево и в прошлом земля!
Благодать или благословенье
Ниспошли на подручных твоих
Дай нам, Бог, совершить омовенье,
Окунаясь в святая святых!
Исцеленьем от язв и уродства
Будет душ из живительных вод,
Это словно возврат первородства,
Или нет осушенье болот.
Все пороки, грехи и печали,
Равнодушье, согласье и спор
Пар, который вот только наддали,
Вышибает, как пули, из пор.
Все, что мучит тебя, испарится
И поднимется вверх, к небесам,
Ты ж, очистившись, должен спуститься
Пар с грехами расправится сам.
Не стремись прежде времени к душу,
Не равняй с очищеньем мытье,
Нужно выпороть веником душу,
Нужно выпарить смрад из нее.
Здесь нет голых стесняться не надо,
Что кривая рука да нога.
Здесь подобие райского сада,
Пропуск тем, кто раздет донага.
И, в предбаннике сбросивши вещи,
Всю одетость свою позабудь
Одинаково веничек хлещет,
Так что зря не выпячивай грудь!
Все равны здесь единым богатством,
Все легко переносят жару,
Здесь свободу и равенство с братством
Ощущаешь в кромешном пару.
Загоняй по коленья в парную
И крещенье принять убеди,
Лей на нас свою воду святую
И от варварства освободи!
Моим друзьям поэтам
Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт,
А если в точный срок, так в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же в петлю слазил в «Англетере».