Я в хоровод вступаю, хохоча,
И все-таки мне неспокойно с ними:
А вдруг кому-то маска палача
Понравится и он ее не снимет?
Вдруг арлекин навеки загрустит,
Любуясь сам своим лицом печальным;
Что, если дурень свой дурацкий вид
Так и забудет на лице нормальном?!
Как доброго лица не прозевать,
Как честных отличить наверняка мне?
Все научились маски надевать,
Чтоб не разбить свое лицо о камни.
Я в тайну масок все-таки проник,
Уверен я, что мой анализ точен:
Что маски равнодушья у иных
Защита от плевков и от пощечин.
Была пора я рвался в первый ряд,
И это все от недопониманья,
Но с некоторых пор сажусь назад:
Там, впереди, как в спину автомат
Тяжелый взгляд, недоброе дыханье.
Может, сзади и не так красиво,
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
Стволы глазищ числом до десяти
Как дула на мишень, но на живую,
Затылок мой от взглядов не спасти,
И сзади так удобно нанести
Обиду или рану ножевую.
Может, сзади и не так красиво.
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
Мне вреден первый ряд, и говорят
От мыслей этих я в ненастье ною.
Уж лучше где темней в последний ряд:
Отсюда больше нет пути назад,
И за спиной стоит стена стеною.
Может, сзади и не так красиво,
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
И пусть хоть реки утекут воды,
Пусть будут в пух засалены перины,
До лысин, до седин, до бороды
Не выходите в первые ряды
И не стремитесь в примы-балерины.
Может, сзади и не так красиво,
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
Надежно сзади, но бывают дни
Я говорю себе, что выйду червой:
Не стоит вечно пребывать в тени
С последним рядом долго не тяни,
А постепенно пробирайся в первый.
Может, сзади и не так красиво,
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
Я весь в свету, доступен всем глазам,
Я приступил к привычной процедуре:
Я к микрофону встал как к образам
Нет-нет, сегодня точно к амбразуре.
И микрофону я не по нутру
Да, голос мой любому опостылит,
Уверен, если где-то я совру
Он ложь мою безжалостно усилит.
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара!.. Жара!.. Жара!..
Сегодня я особенно хриплю,
Но изменить тональность не рискую,
Ведь если я душою покривлю
Он ни за что не выпрямит кривую.
Он, бестия, потоньше острия
Слух безотказен, слышит фальшь до йоты,
Ему плевать, что не в ударе я,
Но пусть я верно выпеваю ноты!
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара!.. Жара!.. Жара!..
На шее гибкой этот микрофон
Своей змеиной головою вертит:
Лишь только замолчу ужалит он,
Я должен петь до одури, до смерти.
Не шевелись, не двигайся, не смей!
Я видел жало ты змея, я знаю!
И я как будто заклинатель змей:
Я не пою я кобру заклинаю!
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара!.. Жара!.. Жара!..
Прожорлив он, и с жадностью птенца
Он изо рта выхватывает звуки,
Он в лоб мне влепит девять грамм свинца,
Рук не поднять гитара вяжет руки!
Опять не будет этому конца!
Что есть мой микрофон кто мне ответит?
Теперь он как лампада у лица,
Но я не свят, и микрофон не светит.
Мелодии мои попроще гамм,
Но лишь сбиваюсь с искреннего тона
Мне сразу больно хлещет по щекам
Недвижимая тень от микрофона.
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара!.. Жара!..
Я оглох от ударов ладоней,
Я ослеп от улыбок певиц,
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц!
Сквозь меня многократно просеясь,
Чистый звук в ваши души летел.
Стоп! Вот тот, на кого я надеюсь,
Для кого я все муки стерпел.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл шею спиливал,
А я усиливал,
усиливал,
усиливал
На «низах» его голос утробен,
На «верхах» он подобен ножу,
Он покажет, на что он способен,
Но и я кое-что покажу!
Он поет задыхаясь, с натугой
Он устал, как солдат на плацу,
Я тянусь своей шеей упругой
К золотому от пота лицу.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл шею спиливал,
А я усиливал,
усиливал,
усиливал
Только вдруг: «Человече, опомнись,
Что поешь?! Отдохни ты устал.
Это патока, сладкая помесь!
Зал, скажи, чтобы он перестал!..»
Всё напрасно чудес не бывает,
Я качаюсь, я еле стою,
Он бальзамом мне горечь вливает
В микрофонную глотку мою.
Сколько лет в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл шею спиливал,
А я усиливал,
усиливал,
усиливал
В чем угодно меня обвините
Только против себя не пойдешь:
По профессии я усилитель,
Я страдал но усиливал ложь.
Застонал я динамики взвыли,
Он сдавил мое горло рукой
Отвернули меня, умертвили
Заменили меня на другой.
Тот, другой, он все стерпит и примет,
Он навинчен на шею мою.
Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.
Мы в чехле очень тесно лежали
Я, штатив и другой микрофон,
И они мне, смеясь, рассказали,
Как он рад был, что я заменен.