Диего со вздохом посмотрел на вершину. До конца подъема оставалась по меньшей мере треть пути; а ведь еще следовало учесть время, необходимое на спуск и пересечение низины. Но повернуть, не дойдя до цели! Поколебавшись, Диего почти бегом бросился вверх. Вскоре усталость заставила его перейти на быстрый шаг.
Ближе к вершине было суше и холоднее, и отчетливее стали видны далекие вершины вулканов Агуа-дель-Поа и Пику. Но здесь не было того потрясающего ощущения близости к облакам, как ниже. Диего поднялся еще на тридцать футов — и застыл, потрясенный. Да, за этим стоило идти. Теперь стал полностью виден гигантский, не менее трех миль в поперечнике, кратер. Заглянув вниз, Диего увидел внутри старого кратера несколько более мелких; некоторые из них, почти идеальные по форме, были заполнены ярко блестевшей водой, другие заросли густыми деревцами. На краю одного из озер прилепилась хижина. По внутренней, почти отвесной, стороне кратера к ней сбегала извилистая тропинка. Дно кратера было укрыто туманом. Некоторое время Диего просто стоял и смотрел. В голове его крутились какие-то несвязные мысли про рай в бывшем аду. Вдруг ему захотелось оставить здесь знак, что-то, что оставалось бы на краю старого спящего вулкана, и помнило о нем. Порывшись в кармане, он вытащил последовательно круглый камешек, латунный гвоздик с красивой шляпкой и странную темную с прозеленью медную монету с волнистым краем и отверстием посередине. Взвесив на руке все эти драгоценности, он осторожно положил на камень гвоздик. Взамен он подобрал маленький осколок лавы. Теперь можно было начинать спуск.
Оказавшись ниже облаков, Диего бросил поспешный взгляд на море. Две-три шлюпки еще курсировали между галеонами и берегом, а одна из них оставалась у пирса. Диего хорошо видел палубы галеонов, шлюпки, он видел даже мерно взлетающие весла. Все это казалось удивительно близким. Определенно, время у него еще есть. Однако впереди был самый неприятный кусок пути. Здесь же, на этом сухом склоне, можно было чуть-чуть передохнуть перед тяжелым участком. Диего выбрал местечко поудобнее, лег и закрыл лицо шляпой.
* * *
— Через двадцать минут отваливаем, — сказал дон Эстебан и направился к домику коменданта. Погрузка закончилась, все пассажиры тоже были уже на борту. Все, кроме щенка Сааведра и этой девчонки, дочери губернатора Ямайки. Сейчас девчонка стояла прямо перед ним, загораживая дорогу, и вид у нее был беспомощный и застенчивый.
— Но, сеньор, мы не можем отплыть без дона Диего! Он остался на берегу, сеньор, и я ужасно волнуюсь за него!
— Если ему так понравилось гулять по острову, он может заниматься этим и далее — до следующего каравана, — с некоторым злорадством ответствовал дон Эстебан.
— Но, сеньор, быть может, с ним что-нибудь случилось! Неужели вы покинете соотечественника?!
— Да, если он — растяпа. Погода меняется, сеньорита, и задерживаться мы не можем. Как только я нанесу визит коменданту, мы отплывем, и я не поверну назад, даже если он появится на пирсе через пять минут после этого. Впрочем, никто не мешает вам остаться здесь вместе с ним, — и дон Эстебан, обойдя Бесс, удалился крупными шагами.
Проклятый дон! Бесс задумалась. В то, что Диего сломал ногу или шею (как этот идиот, несомненно, заслуживал), она не верила; скорее, застрял где-нибудь на лоне природы. Чтоб его укусило! Ведь проклятый дон выполнит свое обещание хотя бы для того, чтобы сдержать слово!
Гребцы, радуясь минутке отдыха, смешались с пестрой толпой местных жителей, на смеси португальского с испанским предлагавших матросам фрукты, рыбу и початки индейской кукурузы. Последняя шлюпка одиноко качалась на волнах.
ЧТОБ ЕГО УКУСИЛО!!!
* * *
Диего проснулся от того, что почувствовал