Генрик Ибсен - Пер Гюнт: стихотворения стр 31.

как истину приносят в жертву вере;
я прослежу падение империй;
с истории я должен сливки снять,
я попытаюсь Беккера достать
и по хронологической таблице
в забытые эпохи устремиться.
Мне чужды обольщения. Я знаю,
начитанность моя невелика,
мне одному не размотать клубка.
Но чем нелепей точка отправная,
тем интересней будет результат,
и если воля у тебя стальная,
найди свой путь и не страшись преград.

А цель моя отныне плыть и плыть
Я разорву связующую нить
с Норвегией и Гудбраннской долиной,
промотан капитал наполовину,
«спокойной ночи» я сказал любимой
и мчусь по морю, истиной гонимый.

Исследователь должен быть таков;
я понял свой талант и в этом счастье,
я сделаюсь собой в конце концов,
без внешнего богатства и без власти
я стану императором страны,
которой имя гюнтовское «я».
Моя душа империя моя!
Изведав все минувшие века,
не трону я ни одного цветка,
расцветшего на тропах наших дней,
на этот век и на его людей
отныне я взираю свысока:
что ни мужчина трус и лицедей
никто достойной смертью не умрет

А женщины и вовсе жалкий род.

Быть может, не раз сменит хвою сосна,
и осень пройдет, и настанет весна.
Ты ждать мне велел, и я буду ждать,
я жду: ты придешь к этой двери опять.

Господь охраняет судьбу твою,
желанным гостем ты будешь в раю.
Я жду, ты придешь не зимой, так весной,
но там, в небесах, ты навек будешь мой.

Мой путь кругосветный начнется с пустыни.
Итак, египтянином стал я отныне,
но, кем бы ни стал сохраню свою суть:
отсюда в Ассирию ляжет мой путь.
Пожалуй, начну с сотворенья земли
но чтоб изысканья в тупик не ввели,
оставлю в покое библейские главы
и двинусь по тропам языческой славы.
В подробностях я разбираться не стану
я действовать должен по сжатому плану.

Итак, для начала устроюсь вот тут.
Я слышал, что статуи утром поют.
Потом поднимусь по зубцам пирамид,
исследую внешний и внутренний вид,
открою жемчужину древних времен
гробницу, где спит Потифар-фараон.
Потом к Вавилону: быть может, найду
останки блудницы в висячем саду
и тайну великой культуры открою.
А там уж проведаю матушку Трою.
Когда же я город Елены покину,
куда мне направиться, как не в Афины?
Я там побываю в проходе, у плит,
где в жертву принес сыновей Леонид;
философов вспомню, любимых когда-то,
темницу найду, где судили Сократа.
Но как я забыл, что Эллада в огне?
Простите! Такой классицизм не по мне.

Вот время! Ну, как тут с ума не сойти!
Когда ж это солнце изволит взойти?
Куда же из Трои? Пойду наобум!
Какой-то невнятный мне слышится шум

Из пепла героев взвиваются птицы парящие,
юность дарящие,
в бою беспощадными,
к мудрости жадными
создал их Зевс-небожитель.
Где их отчизна? Где их обитель?
Смерть или дай ответ!
Третьей дороги нет.

Из статуи мертвой доносится стон
я слушаю музыку древних времен.
Недаром я слышал, что камни поют.
Отдам археологам пусть разберут.

«Я слышал отчетливо песню былого,
в ней были слова, но не понял ни слова.
Знать, все это было обманом чудесным,
а в целом сей день был не столь интересным».

Нет, где-то я видел такого урода
не вспомню теперь, у какого народа,
в какие года, у какой широты
но где-то я видел такого, как ты.
Он был человеком А может быть, нет?
Такой неподвижный, такой напряженный
не то он колода, не то он колонна
Постойте. Да это не Доврский ли дед?
Чудовище с телом могучего льва,
но как улыбнулась твоя голова!
Ты был или не был на самом-то деле?
Быть может, тебя только в сказках воспели?
Ты попросту сказка! Но нет Вспоминаю
Без памяти я в лихорадке лежал
и ты мне приснился Большая Кривая!

Все те же глаза и улыбка такая
но как-то я сразу тебя не признал?
А впрочем, Кривая особа тупая,
иронии больше во взоре твоем
Допустим, что издали, сзади и днем
ты кажешься самым породистым львом.
А ну-ка, сейчас я на хитрость пойду!

Эй, кто ты, Кривая?

Вот диво! В Каире немецкое эхо!

Wer bist du?[20]

И правда, чудной инцидент!
Вот это открытье! Запишем для смеха.

«Немецкое эхо. Берлинский акцент».

О, се человек!

Значит, вы и кричали?

«Все вышло не так, как я думал вначале».