Мосье Баллон
Я мнил уже, что пир устрою
в кругу гречанок молодых.
Трумпетерстроле
Я шпоры шведского героя
в трофеях почитал своих.
Фон Эберкопф
Я проложил бы в этой буре
Пути нордической культуре.
Мастер Коттон
Goddam![14] Хоть слезы лей теперь.
Подумать, сколько же потерь!
Олимпом я владеть бы мог,
мне удалось бы, может быть,
месторождение открыть.
А взять Кастальский ручеек?
Возможно, он в себе таил
сто тысяч лошадиных сил!
Трумпетерстроле
Я все же еду. Эта сталь
любого золота дороже.
Мастер Коттон
Пожалуй, действуйте. Но все же
Вам всем своей свободы жаль
и скучно умирать без славы.
Мосье Баллон
Вот черт! Познав соблазны рая,
над пропастью застыть, у края!
Мастер Коттон
(грозит кулаком в сторону яхты)
Глядите все на этот гроб!
В нем негритянский пот кровавый!
Фон Эберкопф
Вперед! Не вечный он набоб!
Вы мысль мне подали. За мной!
Вперед! Ура!
Мосье Баллон
Что вы хотите?
Фон Эберкопф
Аннексию произвести.
Вы власть на яхте захватите.
Ответственность на вас лежит
идея мне принадлежит.
Итак, счастливого пути!
Мастер Коттон
Куда вы?
Фон Эберкопф
Арестую всех!
(Идет к шлюпке.)
Мастер Коттон
Мне этот шаг сулит успех,
иду и я.
(Следует за Эберкопфом.)
Трумпетерстроле
Разбой! Грабеж!
Мосье Баллон
Бывает, что на все идешь.
(Бежит вслед за остальными.)
Трумпетерстроле
Я следую со всеми вместе,
но заявляю о протесте!
(Следует за другими.)
Другой уголок побережья. Освещенные луной облака проплывают по небу. Яхта уносится вдаль.
Пер Гюнт мечется, щиплет себя за руку и временами пристально вглядывается в морскую даль.
Пер Гюнт
Кошмарный сон! И пробужденья нет.
Она ушла и больше не вернется.
Сон, лихорадка или пьяный бред?
(Ломает руки.)
В чужом краю мне умереть придется!
(Рвет на себе волосы.)
Ведь это сон? Пусть это будет сон.
Но это явь! Ужасная, но явь
Друзья!.. Но, Боже, Ты-то не оставь.
Ты справедлив, ты жизнью умудрен.
(С воздетыми к небу руками.)
Я сын твой, Пер! Спаси меня, Отец!
Верни мне яхту или мне конец.
Они теперь в твоей державной власти:
сломай им винт или запутай снасти.
Ты лучше знаешь. Сделай что-нибудь,
чтобы назад пришлось им повернуть.
Забудь на время мир он мог бы сам
Но ты всегда был глух к людским мольбам!
(Словно призывает кого-то.)
Я бросил все. А был таким богатым
Я дал миссионеров азиатам,
а Ты не хочешь жизнь мою сберечь!
Спаси меня!
Над яхтой взвивается столб огня. Дым заволакивает горизонт. Слышится глухой раскат. Пер Гюнт вскрикивает и падает на песок. Постепенно дым рассеивается. Яхта исчезает.
(Бледный, тихим голосом.)
Вот правосудья меч!
Благодаренье Богу! Все на дно:
и груз, и люди с яхтой заодно.
(Растроганно.)
Случайность? Нет! Так присудил нам Бог.
Он их убил, но Пера он сберег!
Он все мои грехи простил, любя!
(Глубоко вздыхая.)
Какое счастье чувствовать себя
избранником! Я не забыт Владыкой.
Но если я один в пустыне дикой,
где ни воды, ни пищи, ни людей?
А впрочем, вздор!
(Вкрадчиво.)
За что мне погибать?
Я маленький, ничтожный воробей.
Не следует на Господа роптать
Оставим Всемогущего в покое.
(Вскакивая в испуге.)
(Вскакивая в испуге.)
О, боже правый! Что это такое?
Как будто лев скребется в тростнике.
(Лязгая зубами.)
Да нет, не лев
(Подбадривая себя.)
Нет-нет! Такие звери
от человека бродят вдалеке.
У них небось инстинкт! Я не поверю,
что лев решится спорить со слоном,
но все же я далек от провокаций
пойду укроюсь в зарослях акаций,
и кто меня найдет в лесу густом?
А то еще на пальму можно влезть,
да и псалмы не худо бы прочесть.
(Взбирается на дерево.)
Уж вечер! Утро будет мудреней,
а Вседержитель смертного умней:
измерив глубину моей вины,
Господь меня задумал наказать,
но не чрезмерно. Он мне дал понять,
что мудрость стоит более казны.
Какой подъем! Как вольно дышит грудь!
(Пер смотрит на море и шепчет со вздохом.)
Он действовал с расчетом?.. Нет! Ничуть!
Ночь. В пустыне расположился пограничный отряд марокканцев. Одни стоят на часах, другие отдыхают.
Раб
(вбегает, рвет на себе волосы)
Угнан конь владыки белый!
Второй раб
(вбегает, раздирая на себе одежды)
Нет священного убора!
Надсмотрщик
(вбегает следом за ним)
Я вас! Худо будет дело,
если выпустите вора!
Воины вскакивают на ноги, садятся на коней и разъезжаются кто куда.
Утренняя заря. Уголок леса. Акации и пальмы. Пер Гюнт сидит на дереве и обломанной веткой отбивается от обезьян.
Пер Гюнт
Проклятье, а не ночь!
(Отбиваясь.)
Да что такое?
Сиди спокойно, не швыряй бананы.
Нет, не бананы, а совсем другое
Вот чертова скотина обезьяны!
Хоть сказано: «Не спи, готовься к бою»
Но я бессилен. Я едва живой.
(Раздраженным голосом.)
О, Господи, конца не будет, видно
Хоть бы одну поймать не так обидно,
повесить бы ее вниз головой,
да шкуру снять, да на себя надеть,
а остальные пусть считают впредь,
что я не человек Негоже клясть
обычай и мораль чужой страны.
Фу, как их много! Экая напасть!
Да кыш вы! Разыгрались, плясуны!
Когда-то тролли мне дарили хвост,
теперь бы кстати выход был бы прост.
Над самой головой
(Смотрит вверх.)
Старик принес
в своей горсти какой-то черной грязи.
(Сжимается и некоторое время сидит неподвижно. Как только обезьяна делает движение, Пер Гюнт начинает приманивать и уговаривать ее, как собаку.)