Такая шустрая деятельность Джема расценивалась новым императором как открытое объявление войны. Но инструкций, разъясняющих шмордонскому послу, как действовать в сложившейся ситуации, не было.
Лорд Крокозябл, перевернувшись с бока на живот, задумался об этом. Но мысли его прервались самым странным образом, так как в ногу вдруг постучалось нечто твердое и абсолютно на пляже лишнее.
Крокозябл, улегшись на спину, открыл глаза и увидел возвышавшуюся над собой фигуру индивидуума с посохом, одетого в фиолетовые одежды. Переведя взгляд ниже, посол уткнулся в сапоги такого же цвета, испещренные многочисленными дырками, способствующими циркуляции воздуха внутри этой обуви. Но жаркий климат планеты Сочи оставался равнодушным к любым дыркам, и потому сапоги нависшего над Крокозяблом человека гадостно воняли.
Посол, отодвинувшись, поинтересовался:
Чего надо?
Излечить заблудшую душу, ответил фиолетовый индивидуум, вогнав посох в песок.
К вони сапог присоединился стойкий запах перегара.
Крокозябл, взмахнув рукой, сказал:
Мне ничего не нужно. Свою заблудшую душу я излечу как-нибудь сам.
Все так говорят, ответил на это фиолетовый священник. Но не все знают о геенне огненной
Послушайте, я атеист, сказал Крокозябл. Я не верю ни в бога, ни в беса! А потому проваливайте отсюда и не мешайте мне отдыхать!
Бес это не наше. Наше черт, ответил фиолетовый. Атеисты мой конек. Люблю атеистов. Сейчас я с помощью логики в два счета вовлеку вас в восхитительный мир Дважды Грохнутого Бога!
Не надо меня никуда вовлекать! воскликнул Крокозябл. Я не желаю ни во что верить, а тем более общаться со всякими пляжными клоунами.
Это вы не к месту сказали, заявил фиолетовый, видимо, обидевшись. Я не пляжный клоун, а свистон отец Эндульген, спасающий грешников, пока они не утопли в море людских пороков. А по поводу геенны огненной могу сказать, что вы уже находитесь в ней, так как ваша белая кожа на спине обгорела самым болезненным образом.
Ничего не чувствую, пошевелил плечами Крокозябл.
Обязательно почувствуете. Вечером Отец Эндульген вытащил из какого-то потайного кармана тюбик обезболивающего крема и повертел его перед носом посла. А я вот спасаю таких, как вы. Не бесплатно, конечно
Ну и спасайте, сказал Крокозябл, меня только оставьте в покое.
Э, нет, качнув головой, сказал Эндульген. Судя по шмоткам, валяющимся рядом с вами, человек вы не бедный. Потому пожалуйте что-нибудь церкви Дважды Грохнутого Бога: и святой отец указал на кубышку, болтавшуюся у него на поясе.
А если нет? поинтересовался Крокозябл.
Тогда я буду заниматься с вами миссионерством, заявил свистон, спрятав тюбик в карман и конкретно усаживаясь на песок. Часа три, минимум
Оставьте меня! взорвался Крокозябл. Я шмордонский посол лорд Крокозябл!
Ага! вскричал отец Эндульген, вскакивая на ноги. Говори: пожертвуешь церкви?
Ни беса не дам, твердо ответил Крокозябл.
Вот и хорошо, заявил отец Эндульген. Не надо теперь попусту языком трепать Ну-ка, предъяви документы!
Вы полицейский?
Хуже. Я свистон! Не предъявишь документы значит, шпион!
И святой отец, схватив посох руками как дубину, замахнулся им.
Тихо, тихо! взволнованно сказал Крокозябл. Сейчас предъявлю.
Свистон опустил посох вниз, а посол, выругавшись, принялся рыться в куче своей одежды. Спустя несколько секунд он вдруг вскочил на ноги и исступленно заорал:
А-а-а!
Что с тобой, сын мой? удивился Эндульген.
Паспорт из кармана пиджака украли! взвизгнул Крокозябл. И чемодан с секретной посольской почтой!
Ага, понятно, кивнул головой свистон. Выкручиваемся? Раз документов нет, значит точно шпион.
Он бросил свой посох на песок, в мгновение ока заломал Крокозяблу руки за спину и связал их посольскими подтяжками.
Это произвол! вскричал Крокозябл. Это объявление войны!
Сейчас тебе Пахан Родимый все про войну расскажет, обнадеживающе сказал Эндульген, поднимая свой посох с песка. Шагай, давай, шпионская морда!
А как же мои вещи? проблеял Крокозябл.
Нужными вещами тебя обеспечат на каторге, ответил отец Эндульген, ведя твердой рукой задержанного им шпиона в полицейское Управление.
В одном из кабинетов полицейского Управления города Джяна происходил допрос, в котором участвовали три человека. На столе, стоявшем в углу кабинета, сидел начальник полиции города Пахан Родимый и курил гигантскую сигару. Его черные усы по обыкновению торчали ровно и параллельно горизонтальной плоскости стола, а коричневая сигара, выпиравшая изо рта, напоминала толстое копье, вставленное в натянутый канат баллисты и готовое выстрелить по команде. Клубы сизого дыма никак не мешали Пахану наблюдать за оперативно-разыскными действиями, которые производил министр полиции Квас Ядреный.
Третьим человеком в кабинете был модный певец Сексот. Он сидел на стуле с руками, скованными наручниками за спиной. Глаза его горели негодованием, и рот постоянно выбрасывал в воздух фразы различного содержания. Смысл их сводился к следующему:
Третьим человеком в кабинете был модный певец Сексот. Он сидел на стуле с руками, скованными наручниками за спиной. Глаза его горели негодованием, и рот постоянно выбрасывал в воздух фразы различного содержания. Смысл их сводился к следующему: