Эхо разносило по коридорам его клокочущий голос, пока вдруг непонятно откуда не повеяло леденящим холодом. Пламя свечи заколыхалось, а потом темнота взорвалась светом десяти солнц. Посреди комнаты между полом и потолком возникла Верховная. Она будто веселилась, что-то забавляло её настолько, что бяка с трудом говорила, давясь смехом.
Ну что, Мобиус, твой оборотный заговор не действует? Не волнуйся, он подействует, но не сразу. Бедовый отвар превратится в компот радости в первый день растущей луны.
Министр пожелтел от ужаса, ведь его планы были разгаданы. Верховная, смеясь, ткнула в него крючковатым пальцем:
Задумал меня предать? Я ничего не имею против предательства, но только если предаю сама, а вот когда меня предают терпеть не могу. Придётся превратить тебя в речную пиявку. Ужасно жаль, что так получилось, мы могли бы славно сработаться.
Мобиус пришёл в себя и запротестовал:
Не делай этого, давай сядем и всё спокойно обсудим!
Наигранно весёлое лицо Верховной мертвецки побледнело и исказилось ненавистью. Бяка неожиданно спикировала к котелку с отваром и опрокинула его одним махом. Жидкость с шипением вытекла на скатерть и полилась на пол, образуя лужу.
Подлец! Не о чем тут говорить! А я-то чуть не доверила тебе рабский суп! Ты даже не представляешь, какую честь я тебе оказала. Одна тарелка рабского супа, и существо подчиняется колдуну навсегда ходит за ним, смотрит щенячьими глазами и умоляет дать ещё немножечко супа, бесприкословно исполняет прихоти своего хозяина. Ну, ничего, я и без твоей помощи завоюю весь мир и сделаю всех своими рабами!
Из дымохода послышался странный шум, храп и уханье.
Кто там? закричал Мобиус с надеждой на спасение.
Это уже неважно, с усмешкой отозвалась колдунья. Слишком поздно, никто уже не в силах меня остановить!
Шерсть бяки ощетинилась, с кончиков волос срывались искры и выстреливали в разные стороны, подобно бенгальским огням. Она на лету подхватила со стола колдовскую книгу.
Я хотела превратить тебя в пиявку, но это слишком лёгкое для тебя наказание. Пиявки умеют плавать и радоваться жизни. Лучше я превращу тебя в неподвижную статую, белую и холодную. Ты останешься зрячим, но безмолвным! Ты не сможешь даже согнать паука, вьющего на тебе паутину, и уже никогда не увидишь ничего нового.
Колдунья захохотала, радуясь своей удачной выдумке.
Мобиус побежал к окну, но Верховная его опередила:
Колдунья захохотала, радуясь своей удачной выдумке.
Мобиус побежал к окну, но Верховная его опередила:
Застынь! прогремела она.
Министр магии, чуть пригнувшись, застыл на месте как вкопанный. Одна его нога повисла в воздухе, согнутая в колене, другая замерла на полу, чуть позади. Тело намертво сковали мраморные оковы, и лишь чёрные глаза вращались в глазницах, полные безысходного ужаса.
Расколдовать тебя можно только одним способом, сказала старая бяка. Разгадай мою загадку и поймёшь, о каком волшебном предмете идёт речь.
И Верховная сипло, безо всякого мотива, пропела:
ОН был когда-то моим, но Аля его украла.
Я приказала вернуть, но Аля не пожелала.
На ухарей, бяк и бук порчу хочу наслать я,
ОН целый год лежал у Вилли в норе под кроватью.
В Бякандии нет мощней оружия превращенья.
Надо уметь хлестать, и нет от НЕГО спасенья.
Затем Верховная перевела дух и сообщила Мобиусу будничным тоном:
Даже если ты найдёшь ответ, тебе это не поможет, ведь расколдовать-то тебя некому. Ты совсем один в Башне-На-Круче, и останешься одиноким на веки вечные.
Затем Верховная подлетела к окну, залезла на подоконник и отчётливо, с расстановкой, произнесла:
В помощниках я ценю не ум, а преданность. Ты верен мне, Старый Пень?
О да, Мудрейшая! прозвучал скрипучий голос из темноты.
И вдруг, откуда ни возьмись, на подоконнике рядом с бякой вырос пень. Настоящий пень от дряхлого дерева, только с глазами, корнями и длинным острым носом в виде сухой ветки.
Я стану твоим помощником вместо него, я буду служить тебе верой и правдой, и ты ни разу не пожалеешь о том, что взяла меня на службу, проскрипел пень.
Верховная неуклюже взгромоздилась на Старого Пня и пришпорила грязными пятками. Вылетев в окно, она ещё немного покружила верхом на Пне под умоляющим взглядом Мобиуса, наслаждаясь своим триумфом. А затем оба, она и Пень, засмеялись и взмыли ввысь. На прощание Верховная погрозила Мобиусу крючковатым пальцем с длинным ярко-красным ногтем, кольцо с огромным рубином сверкнуло в ярком свете луны.
Мобиус хотел заплакать так обычно поступают люди в безвыходных ситуациях. Но он не был человеком, а злыдни плакать не умеют.
Глава 13. Из трубус вывалиусс!
Минул то ли век, то ли миг, то ли тысяча лет. Бяка Аля перестала ориентироваться во времени. Вроде бы только что она стояла на кочке Могучке, а сейчас уже лежала на холодном полу незнакомого кабинета со множеством скульптур, с хрустальной люстрой в середине потолка, с мраморным камином и безделушками на каминной полке. Через открытое окно тускло светило солнце и веяло утренней прохладой, а птицы громко и тревожно переговаривались на общебякандском.
Бяка Аля прислушалась, и ей показалось, что птицы несут несусветную чушь. Спорят о том, умеют ли старые бяки летать и бывают ли в природе летающие пни, а ещё удивляются тому, что если деревья сбросили ухаря с крыши, то почему он не упал на землю? Птицы судачат о том, что все мухи в округе, вплоть до самого Мечтайбурга, стали вдруг грустными и впали в депрессию, а один нервный мотылёк даже наложил на себя лапки.