Мы снова проводим день в прогулках по городу. Застаем часть кинофестиваля Дэнни Бойла и гуляем вдоль Сены. Я учу Сент-Клэра правильно бросать камушки не могу поверить, что он этого не умеет. Начинает моросить, и мы забегаем в книжный магазин напротив Нотр-Дама. Желто-зеленая вывеска гласит: «Шекспир и компания».
Мы поражены царящим внутри хаосом. Орда клиентов толпится у стола, и везде, куда ни глянь, книги, книги и книги. Но не как в сетевых книжных, где все аккуратно рассортировано по полкам, столам и рекламным стендам. Здесь книги валяются на шатких стендах, падают со стульев и покосившихся полок. Повсюду картонные коробки, полные книг, а возле внушительной стопки на лестнице дремлет черная кошка. Но самое удивительное в том, что все эти книги на английском.
Сент-Клэр замечает мое испуганное выражение лица:
Ты никогда не была здесь прежде?
Я качаю головой. Сент-Клэр удивлен.
Это место довольно известно. Слушай Он держит экземпляр «Бальзака и портнихи-китаяночки». Знакомо, да?
Я рассеянно блуждаю по магазину, взволнованная тем, что оказалась в окружении книг, написанных на моем родном языке, и в то же время испытываю постоянный страх что-то задеть. Одно неловкое прикосновение может уничтожить весь магазин. Он рухнет, и мы окажемся погребены под грудой пожелтевших страниц.
Дождь барабанит в окна. Я протискиваюсь сквозь группу туристов и углубляюсь в секцию беллетристики. Не знаю, почему я ищу его, но ничего не могу с собой поделать. Я начинаю с конца. Кристи, Кэсер, Колдуэлл, Берроуз, Бронте, Берри, Болдуин, Остер, Остин. Эшли. Джеймс Эшли.
Стопка книг моего отца. Все шесть штук. Я вытаскиваю экземпляр «Инцидента» в твердом переплете и чувствую, как от знакомой картинки на обложке по коже бегут мурашки.
Что это? интересуется Сент-Клэр.
Я застываю на месте. Я даже не поняла, что он стоял возле меня.
Он берет книгу у меня из рук, и его глаза округляются. Сент-Клэр переворачивает книгу, мы видим фото моего улыбающегося папочки. Отец дочерна загорелый, а его зубы сияют неестественной белизной. На нем рубашка поло цвета лаванды, а волосы слегка развеваются на ветру.
Сент-Клэр приподнимает брови:
Не вижу сходства. Он как-то уж слишком красив.
Я что-то нервно бормочу в ответ, и Сент-Клэр сжимает мою руку с книгой.
Дела хуже, чем я думал. Он смеется. И всегда он такой?
Да.
Сент-Клэр открывает книгу и читает аннотацию. Я в волнении наблюдаю за его лицом. Оно становится озадаченным. Потом парень вдруг останавливается и начинает читать сначала. Наконец он отрывает от книги глаза:
Она о раке.
О, мой Бог!
У этой женщины рак. Что с ней происходит?
Я пытаюсь сглотнуть.
Мой отец идиот. Я же говорила тебе, он полный придурок.
Мучительная пауза.
У него неплохие продажи, не так ли?
Я киваю.
И люди наслаждаются этим? Находят это увлекательным?
Прости, Сент-Клэр.
Мои глаза наполняются слезами. Я никогда так сильно не ненавидела своего отца, как сейчас. Как он мог? Как он смеет делать деньги на чем-то столь ужасном? Сент-Клэр закрывает книгу и запихивает обратно на полку. Берет другую. «Выход». Роман о лейкемии. На обложке фото моего отца в классической рубашке, верхние пуговицы небрежно расстегнуты. Руки скрещены, но на лице та же глуповатая усмешка.
Он ненормальный, говорю я. Абсолютно безобразно ненормальный.
Сент-Клэр фыркает, он уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но видит, что я плачу.
Нет, Анна, смущенно бормочет он. Анна, прости.
Это ты извини. Тебе не стоило на такое смотреть.
Я выхватываю книгу и убираю на полку. Оттуда мгновенно вываливается стопка книг и приземляется на пол между нами. Мы опускаемся, чтобы поднять их, и сталкиваемся головами.
Ой! вскрикиваю я.
Сент-Клэр потирает лоб:
С тобой порядок?
Я вырываю книги у него рук:
Я нормально. В порядке.
Заталкиваю их обратно в шкаф и ухожу в дальний конец магазина, подальше от Сент-Клэра, подальше от моего отца. Но всего через несколько секунд Сент-Клэр вновь оказывается рядом.
Это не твоя вина, мягко говорит он. Родителей не выбирают. Я знаю это, как никто, Анна.
Я не хочу об этом говорить.
Тогда хватит об этом. Парень держит в руках сборник поэзии. Пабло Неруда. Ты его читала?
Я качаю головой.
Хорошо. Потому что я купил его для тебя.
Что?
Он входит в список по английскому на следующий семестр. Тебе бы и так пришлось его купить. Открой.
Я смущена, но вынуждена подчиниться. На первой странице стоит штамп «Шекспир и компания, нулевой километр Парижа».
Я изумленно моргаю:
Нулевой километр? Это то же самое, что и нулевая точка? Я вспоминаю нашу первую совместную прогулку по городу.
Как в старые добрые времена, улыбается Сент-Клэр. Ладно, дождь прекратился. Пойдем отсюда.
Я молча иду по улице. Мы пересекаем тот же мост, что и в первый вечер я опять по внешней стороне, Сент-Клэр по внутренней, и он продолжает говорить за нас обоих.
Я когда-нибудь упоминал, что ходил в школу в Америке?
Что?! Нет.
Правда, целый год. В восьмом классе. Это было ужасно.
Восьмой класс для всех жуткий, отвечаю я.
Ну, для меня все было еще хуже. Мои родители только что разошлись, и мама вернулась в Калифорнию. Я не был там с раннего детства, но поехал с нею и попал в ужасную государственную школу