Кое-кто празднует, говорит Джош. Владельцы магазинов несколько лет назад пытались популяризировать праздник. Ничего не вышло. Однако какой-нибудь школьной чиксе только дай возможность нарядиться распутной медсестрой, она такой шанс не упустит.
Сент-Клэр запускает куском козьего сыра в голову Джоша, и кусок попадает тому по щеке.
Ну ты и жопа. Она вовсе не собирается наряжаться распутной медсестрой.
Значит, обычной? невинно спрашиваю я. В коротеньком платье и с нереальным декольте?
Джош и Рашми прыскают со смеху, и Сент-Клэр натягивает шапку на глаза.
Ух, ненавижу вас всех.
Эй! возмущается Мередит. Я ничего не говорила.
Ненавижу всех, кроме Мер.
К нам выходит небольшая группка американских туристов. На их лицах написано смущение. Бородатый парень лет двадцати открывает рот, чтобы заговорить, но Рашми его опережает:
Джим Моррисон[26] там.
Она машет куда-то вперед, дальше по дорожке. Бородатый парень с облегчением благодарит, улыбается, и туристы уходят.
Как ты поняла, что им нужно? спрашиваю я.
Им всем нужно одно и то же.
Тогда им стоило бы поискать Виктора Нуара, говорит Джош.
Все смеются.
Кого? Быть темной, необразованной личностью не так уж и весело.
Виктор Нуар журналист, застреленный Пьером Бонапартом, говорит Сент-Клэр так, словно это что-то объясняет, и сдвигает шапку с глаз. Статуя на его могиле якобы помогает усилить сексуальную привлекательность.
Причинное место ему натерли до блеска, уточняет Джош. На удачу.
Почему наш разговор постоянно скатывается к тем самым местам? возмущается Мер. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?
Правда? восклицаю я. Прямо-таки до блеска?
Еще какого, смеется Сент-Клэр.
Я должна это увидеть. Я делаю последний глоток кофе, вытираю со рта хлебные крошки и поднимаюсь. Где Виктор?
Позволь мне.
Сент-Клэр вскакивает и бросается вперед. Я за ним. Он продирается сквозь переплетения голых ветвей, а я же иду по его следу. Хохоча как ненормальные, мы вдруг оказываемся на тропинке и врезаемся прямо в охранника. Он хмурится на нас из-под козырька форменной кепки. Сент-Клэр невинно улыбается и слегка пожимает плечами. Охранник качает головой, но позволяет нам пройти.
Сент-Клэру все как с гуся вода.
Мы шагаем с преувеличенным спокойствием. Этьен показывает туда, где фотографируются какие-то люди. Мы занимаем место в конце очереди. Из-за алтаря, усеянного розами и винными бутылками, выскакивает худая черная кошка и исчезает в кустах.
Ух ты, довольно жутко. Счастливого Хеллоуина!
Ты не знала, что это место родина трех тысяч кошек? спрашивает Сент-Клэр.
Конечно же знала. Хранится в мозгу в папке «Кошачьи, Париж».
Сент-Клэр смеется. Туристы направляются к следующей достопримечательности, а мы улыбаемся, поскольку пришли к Виктору Нуару. Статуя в натуральную величину лежит на могиле прямо над захоронением. Рядом цилиндр. И несмотря на то, что скульптура в серо-зеленой патине имеет одежду, на штанах действительно заметен приличных размеров бугорок, натертый до блеска.
Если я его коснусь, то смогу загадать еще одно желание? спрашиваю я, вспомнив про нулевую точку.
Нет. Виктор отвечает только за сексуальную привлекательность.
Давай, потри его.
Сент-Клэр пятится подальше от могилы.
Нет, спасибо, со смехом отвечает он. Мне не нужны подобные неприятности.
Мой собственный смех застревает в горле, когда до меня доходит смысл сказанного. Спокойно, Анна. Это не должно тебя беспокоить. Не дай ему увидеть, что тебе не все равно.
Что ж Если не хочешь трогать, это сделаю я. Мне ничего подобного точно не грозит Я театрально понижаю голос: Знаешь, я слышала, чтобы забеременеть, нужно сначала заняться сексом.
И тут я вижу, что в голове Сент-Клэра рождается резонный вопрос. Черт! Возможно, это была опрометчивая шутка. Сент-Клэр наполовину смущен, наполовину заинтригован.
Так ты эм девственница?
Ааааа! ЧЕРТ БЫ ПОБРАЛ МОЙ ДЛИННЫЙ ЯЗЫК.
Конечно, я бы предпочла соврать, но правда сама слетает с губ:
Я еще не встретила человека, который бы меня взволновал. То есть я никогда не встречалась ни с кем, кто волновал бы меня в этом смысле. Я краснею, но статую Виктора глажу. Такое вот правило.
В этом есть смысл.
Статуя еще теплая от прикосновений рук других посетителей.
Я спрашиваю себя, если произойдет худшее и я действительно залечу, то как буду объяснять ребенку, кто его отец? Буду ли сгорать от стыда? Если ответ хоть немного близок к «да», значит, без вариантов.
Сент-Клэр медленно кивает:
Это хорошее правило.
Я понимаю, что держу Виктора за то самое место, и отдергиваю руку.
Стоп, стоп, стоп! Сент-Клэр вытаскивает телефон. Еще раз, для будущих поколений.
Я высовываю язык и принимаю смешную позу. Сент-Клэр делает фото.
Превосходно, будет что поставить на твой зво Телефон внезапно звонит, и Сент-Клэр пугается: Жуть!
Это призрак Виктора желает узнать, почему ты его не потрогал.
Да нет, мама. Подожди минуточку.
У-у-у-у, погладь меня, Сент-Клэр.
Он отвечает, пытаясь сохранить серьезный вид. К нам подходят Мередит, Рашми и Джош. Они несут остатки ужина.
Спасибо, что бросили нас в одиночестве, говорит Рашми.