Ну конечно, отвечаю я. Думаю, она согласится. Ее придурочный инструктор только что прокатил ее с местом лидера секции, и ей необходимо выпустить пар.
Я даю номер подруги. Тоф записывает, вслух повторяя цифры, а Сент-Клэр делает вид, будто смотрит на воображаемые наручные часы. Сейчас только девять вечера, не понимаю, с чего такая спешка. Даже я знаю, что для Парижа это детское время.
Сент-Клэр громко кашляет.
Эй, прости. Нужно идти, говорю я Тофу.
Ты не одна?
Мм да. С другом. Мы сегодня идем гулять.
Неловкая пауза.
С парнем? спрашивает Тоф.
С другом. Я поворачиваюсь к Сент-Клэру спиной. У него есть девушка. И вздрагиваю. Зачем я это ляпнула?
Значит, ты не забыла про нас? Я хочу сказать Тоф осекается. Про наши отношения здесь, в Атланте? Или променяла меня на какого-то французика и больше не вернешься?
Сердце колотится как оглашенное.
Ну конечно же я вернусь к Рождеству.
Хорошо. Хорошо, Аннабель Ли[20]. Мне в любом случае нужно возвращаться к работе. Наверное, Геркулес опять бесится, что я не закрыл дверь. Чао.
Вообще то, оревуар, поправляю я.
Не важно. Тоф смеется и вешает трубку.
Сент-Клэр встает с кровати:
Ревнивый бойфренд?
Я же говорила. Он мне не бойфренд.
Но он тебе нравится.
Я краснею:
Ну да.
Лицо Сент-Клэра остается невозмутимым. Возможно, его это задело. Он кивает на дверь:
Все еще хочешь пойти гулять?
Что? Я смущена. Да, конечно. Только переоденусь сначала.
Я выгоняю Сент-Клэра из комнаты. Пять минут спустя мы уже идем по улице. На мне любимая рубашка из секонд-хенда, облегающая в нужных местах, джинсы и черные кеды. Я знаю, что кеды это не слишком по-французски остроносые ботинки или высокие каблуки подошли бы куда лучше, но, по крайней мере, они не белые. Насчет белых кроссовок все правда. Их носят только американские туристы, и предназначены они лишь для того, чтобы косить траву или красить дома.
Ночь прекрасна. Париж переливается желтыми, зелеными, оранжевыми огнями. Теплый воздух гудит от веселой болтовни прохожих и звона бокалов в ресторанах. Сент-Клэр занимательно описывает самые жуткие моменты из биографии Распутина, которую он дописал сегодня днем.
И вот другие русские подсыпают ему в обед дозу цианида, которая способна уложить пятерых взрослых мужчин, прикинь? Но ничего не происходит, и им приходится перейти к плану Б в него стреляют из револьвера. В спину. Но и это его не убивает. У Распутина оказывается достаточно сил для того, чтобы задушить убийцу, и в него стреляют еще три раза. Но он пытается встать! Его избивают до кровавого месива, заворачивают в простыню и бросают в ледяную реку. Но все это
Глаза Сент-Клэра сверкают. С таким же видом моя мама рассказывает про черепах, а Бридж про барабаны.
Во время вскрытия обнаружили, что фактической причиной смерти стало переохлаждение. Его убила река! Не яд, не пули и не избиение, а мать-природа. Более того, его руки были подняты вверх, а значит, он пытался выбраться из-подо льда.
Что? Нет
У магазинной вывески с выгравированными на ней золотыми буквами фотографируются немецкие туристы. Мы быстро пробегаем мимо, чтобы не испортить кадр.
Слушай дальше, продолжает Сент-Клэр. Когда тело кремировали, он сел. Нет, правда! Видимо, человек, который готовил тело, забыл подрезать сухожилия, и, когда труп загорелся, они ссохлись
Я согласно киваю:
Фууу, мерзость, но круто, конечно. Продолжай.
в этом и была причина того, что тело поднялось, однако Сент-Клэр торжествующе улыбается, все обалдели, когда это увидели.
И кто говорит, что история скучная?
Я улыбаюсь в ответ, и в этот миг все великолепно. Почти. До тех пор, пока мы не выходим за территорию Американской школы. Я впервые ухожу так далеко. Моя улыбка гаснет, и я возвращаюсь к своему обычному состоянию нервного возбуждения.
Знаешь, спасибо тебе. Большинство пытаются заткнуть меня задолго до того, как Сент-Клэр замечает мое состояние и останавливается. С тобой все хорошо?
Я в порядке.
Да? Тебе когда-нибудь говорили, что лгунья из тебя просто ужасная? Жуткая. Хуже некуда.
Это просто неуверенно начинаю я.
Да-а-а?
Париж такой чужой. Я пытаюсь подобрать подходящее слово. Пугающий.
Да ну, отмахивается Сент-Клэр.
Тебе легко говорить.
Мы обходим интеллигентного джентльмена, наклонившегося к своему бассет-хаунду с отвисшим животом, чтобы взять его на руки.
Дедушка предупреждал, что на тротуарах Парижа легко можно вляпаться в собачьи испражнения, но пока что ничего подобного не случалось.
У тебя была вся жизнь, чтобы знакомиться с Парижем, продолжаю я. Ты свободно говоришь по-французски, одеваешься как европеец
Пардон?
Да брось. Элегантная одежда, отличная обувь.
Сент-Клэр поднимает левую ногу в потертом, громоздком ботинке:
Типа того?
Ну, нет. Но ты не носишь кроссовки. А я белая ворона. Я не знаю французский, боюсь метро и, наверное, должна была бы ходить на каблуках, но я их ненавижу
Я счастлив, что ты их не носишь, прерывает меня Сент-Клэр. Тогда ты была бы выше меня.
Я и так выше.
Ничего подобного.
Брось. Я на три дюйма выше. Притом что ты в ботинках.
Парень толкает меня плечом, и я натянуто улыбаюсь.