Чтобы сделать общество людей сильным и могущественным, надо затронуть их аффекты Гордость заставит их работать понастоящему; научите их ремеслам и разным искусствам, и вы вызовите среди них зависть и соперничество. Чтобы увеличить их численность, учредите разнообразные мануфактуры и не оставляйте клочка земли невозделанным Хорошенько воспользуйтесь их страхом и искусно и усердно польстите их тщеславию Научите их торговле с заморскими странами Это принесет богатства, а там, где они есть, за ними вслед вскоре придут искусства и науки
Но если вы хотите получить бережливое и честное общество, тогда наилучшая политика состоит в том, чтобы сохранить людей в состоянии их первобытной простоты удаляйте и прячьте от них все, что может возбудить их желание или усовершенствовать их разум[670].
В своей басне Мандевиль изображает своеобразно функционирующий экономический цикл. Изза того, что все пчелы стали честными, пчелиный бог допускает, чтобы улей погрузился в рецессию. Мысль автора, таким образом, полярно противоположна представлениям иудеев, у которых честность ведет к процветанию.
По Мандевилю, искоренение зла в частностях ведет к большой неприятности вымиранию значительной части улья и полному упадку. Общая беда результат устранения мелких недостатков, так как
В итоге славным пчелам зло
Благополучие несло[671].
Как и полагается, в конце басни мы находим мораль:
Да будет всем глупцам известно,
Что улей жить не может честно.
В мирских удобствах пребывать,
Притом пороков избежать
Нельзя; такое положенье
Возможно лишь в воображенье.
Нам это все понять должны
Тщеславье, роскошь, ложь нужны;
В делах нам будучи подмогой,
Они приносят выгод много.
Конечно, голод это зло;
Но без него бы не могло
Раздобывать себе съестное,
Расти и крепнуть все живое.
Лоза плодов не принесет,
Пока дикаркою растет;
Чтоб зрели грозди винограда,
Лозу не раз подрезать надо;
Но вот подвязана она,
Вся ссохлась, вся искривлена,
А сколько нам дает вина!
Так и порок полезен людям,
Когда он связан правосудьем.
Чтоб стать народ великим мог,
В нем должен свить гнездо порок;
Достатка все тому свидетель
Не даст ему лишь добродетель.
И те, кто век вернет иной,
Прекраснодушный, золотой,
Верша все честными руками,
Питаться будут желудями[672].
Невидимая рука рынка и ее прообразы
В основу своей философии общественного устройства Мандевиль кладет принцип себялюбия, эгоизма как раз то, от чего сразу, в первом предложении книги «Теория нравственных чувств», дистанцируется (как мы скоро увидим) Адам Смит. Мандевиль утверждает, что если бы мы устранили зло из нас самих (наш эгоизм), то благополучие быстро бы исчезло. Механизм выглядит следующим образом: любая человеческая слабость означает платежеспособный спрос либо на товары (дорогие облачения, кушанья, строительство и т. д.), либо на услуги (полиции, управленцев, юристов и т. д.). Зрелое общество, продолжает свою мысль Мандевиль, живет, удовлетворяя прежде всего эти потребности.
Сами по себе идеи Мандевиля не оригинальны, новыми являются их компиляция и способ изложения. Важно, что на эту тему впервые задумался экономист и сделал ее краеугольным камнем своей системы мышления. С тезисом, что малое зло ведет к большому общему благу и поэтому искоренять его не следует, мы периодически встречались и в гораздо более ранних текстах. Мы уже знаем про Гильгамеша и про святого Прокопия, которые сдружились с неукротимой силой и трансформировали безудержное природное зло в нечто полезное обществу. Гедонисты полагают, что только (злой) эгоизм может побуждать их к действию. Иисус не разрешает своим ученикам пропалывать сорняки («чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы»). Об этом писал и Фома Аквинский: «Вещи содержат в себе много добра, которому там не было бы места, если бы не было зла».
Жаль, что Мандевиль не знал об этих источниках, так как, если бы он сослался на них, точно избежал бы огромного количества вызванных его басней споров.
Жаль, что Мандевиль не знал об этих источниках, так как, если бы он сослался на них, точно избежал бы огромного количества вызванных его басней споров.
Заключение. Мандевиль, первый современный экономист
Мандевиль был решительным поборником философии алчности. Неумеренную склонность к получению материальных благ (или ненасытность) он считал необходимым условием общественного прогресса, без нее развитие было бы минимальным, если бы вообще было. Основной вопрос звучит так: «Где бы мы оказались без алчности, без пороков?» Такое общество достигло бы только базовой ступени развития и было бы неспособно выдержать международную конкуренцию. Мандевиль являлся очевидным сторонником программы гедонистов: если существует несоответствие между тем, что мы хотим, и тем, что у нас уже есть, то нашей целью должно стать увеличение собственности, пока наш спрос не будет удовлетворен. Мандевиль, однако, пошел еще дальше: он защищает постоянно растущий спрос как единственно возможный путь к прогрессу. В этом смысле современные экономисты стали его последователями. Экономика как наука предполагает, что человеческие потребности бесконечны (постоянно растущий спрос), в то время как ресурсов для их удовлетворения становится все меньше и они дорожают. Поэтому мы должны пытаться использовать эти ограниченные ресурсы так, чтобы спрос был удовлетворен.