Он пошёл по этому чешуйчатому пути, огибая подножия холмов и не позволяя себе ни о чём по-настоящему задуматься; ему хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше: он, этот путь и больше ничего.
Но вскоре путь побледнел и раздвоился, прежние стены зарослей расступились, и на распутье Миша упёрся в новую такую стену, закруглявшуюся влево и вправо подобно стене шатра. За плотной сетью ветвей светился костёр, слышались голоса мужской и детский, прерываемые смехом сразу нескольких людей разного пола и возраста.
Стараясь не быть обнаруженным, Миша подкрался вплотную к шатру и стал свидетелем всего, что в нём происходило.
Внутри шатра находилась поляна ровная и действительно почти идеально круглая. В отдалении от огня поблёскивала палатка, в которой, возможно, кто-нибудь уже спал. Слева и справа от костра на больших брёвнах сидели люди.
На левом бревне сидели трое взрослых: грузная женщина в камуфляже, широко расставившая ноги, обутые в высокие берцы, и неторопливо подносившая ко рту сигарету, коренастый активист и уютно вжавшаяся в него небольшая женщина, одетая, как студентка семидесятых годов на фотографии «с картошки». Миша не мог припомнить, чтобы эта женщина была в автобусе, но её лицо показалось ему очень знакомым; впрочем, хорошо разглядеть её он не мог.
На правом бревне сидели трое детей: мальчик лет двенадцати, девочка лет десяти и мальчик лет семи. Старший мальчик, спортивного телосложения, по-взрослому постриженный, с берцами большего размера, чем у грузной женщины, был заметно взволнован.
Отлично, говорил ему активист. Место ты подходящее нашёл. И тут н-на тебе! он звонко шлёпнул по одной ладони тыльной стороною другой. Ливень! Стеной! Дрова моментально сыреют! А надо костёр разводить. А спичка всего одна. А бумаги сухой нет.
Мальчик хотел было сказать: «береста», но активист, опередив его, как бы отмёл этот вариант рукой и сразу добавил очередное условие:
А берёз в лесу нет. Бобры всё съели, сволочи зубастые.
Все засмеялись, кроме старшего мальчика.
Оргстекло? попробовал он предположить, подняв глаза на активиста.
Активист с азартом отмёл и этот вариант:
Сжёг на прошлой стоянке!
Дядя Женя, пожаловался мальчик, подняв плечи и разведя руками, вы так будете про все мои варианты говорить, пока я ваш не скажу!
Ну, если тебя эти правила не устраивают, то игра закончена. Победила дружба.
С этими словами он протянул мальчику руку для пожатия. Но дети, и мальчик в том числе, стали убирать его руку; дядю Женю уговаривали продолжить игру и сообщить ответ на последний вопрос.
Всё очень просто, сказал дядя Женя и, выдержав паузу, отрывисто произнёс: Лапник. Ель, сосна не важно. В хвое содержатся эфирные масла, которые загорятся при любом дожде.
Грузная женщина, которая до этого сидела, упершись локтями в колени, выпрямила спину, уклоняясь от дыма.
Грузная женщина, которая до этого сидела, упершись локтями в колени, выпрямила спину, уклоняясь от дыма.
Дальше! Дальше! требовали дети.
А дальше последнее.
Нууууу! разочарованно протянули дети.
Зато самое страшное! На тебя из дремучей чащи выходит медведь! Сразу говорю: убить ты его без ружья не сможешь. Да и с ружьём, я думаю, тоже. Цель одна: спасти свою жизнь. Как?
Застыть на месте? предположил семилетний мальчик.
Это ж тебе не собака, поспешил опровергнуть двенадцатилетний, видимо, не надеясь найти правильный ответ и пытаясь хоть этим солидным опровержением набрать какие-то очки в глазах дяди Жени.
Забраться на дерево! сказала девочка.
Ага, снова заторопился старший мальчик, уже, кажется, желая незаметно перейти в дяди-Женину команду. А он, думаешь, за тобой не полезет?
Петь, отрубил вдруг дядя Женя, и наступило то молчание, на которое он, несомненно, и рассчитывал. Чтобы медведь убежал, нужно просто петь песню.
А какую? спросил маленький мальчик.
Миша, который почему-то весь покрылся холодным потом, наблюдая за этой игрой, дрожащим тихим голосом пропел:
До свида-а-нья, наш ла-асковый ми-и-ша
Вслед за этим наступило такое полное и жуткое молчание, о котором активист не мог и мечтать. В этом молчании вжавшаяся в него женщина вдруг спокойно и чисто допела припев песни:
Возвраща-а-йся в свой ска-а-зочный лес
Мгновение спустя активист уже стоял на ногах с огромной горящей дубиной в руках. Он сделал два-три стремительных шага в направлении того места, откуда изошёл неизвестный голос, в направлении Миши, и рубанул дубиной по веткам.
Сотни мелких углей посыпались Мише на лицо и на голову, волосы его затрещали. Он заревел, как зверь, и побежал от шатра, не видя дороги.
Фак ю-у-у, чува-а-а-ак! Сдо-о-охни! Я смотрю на звё-о-о-о-о-зды-ы! блаженно проорал в небо ценитель сухого молодого испанского вина, как будто он мог видеть Мишу в эту секунду.
Отпечатки искр на сетчатках Мишиных глаз долго мешали ему видеть дорогу. Когда зрение, наконец, прояснилось, он обнаружил, что идёт вдоль воды. Луна освещала приятно обтоптанные рыбацкие стоянки с замусоренными кострищами, с рогатинами для удочек, с бутылками из-под водки и пива, с консервными банками из-под червяков. Всё говорило о хорошей, простой жизни человека.