— Вроде катакомб? — спросила Барби все еще дрожащим голосом.
— Или пещеры? — спросил Джо.
— Точно. Ну, а теперь бегите, а мы с вашим отцом устроим его.
— Ладно, — ответил Джо. — Идет. Он протянул палец и Джон
Картер схватился за него. Джо торжественно качнул рукой.
— Спокойной ночи. Дядя Фред, если он роется в земле, как лесной сурок, то почему у него передние лапки, как у обезьянки?
— Потому что, — ответил Фреж, — он не собирался стать копателем. Он больше похож на обезьянку, чем на сурка. Но там, откуда он родом, уж давно нет никаких деревьев, и он вынужден зарываться в землю, чтобы спастись от жары. Мы называем это адаптацией. — Он повернулся к Мэтту.
— Как насчет старого погреба? Это было бы идеальное решение, если, конечно, ты не пользуешься этим погребом.
— Нет, медленно сказал Мэтт, — я им не пользуюсь. — Он посмотрел на Джона Картера, и тот посмотрел на него блестящими внеземными глазами, Затем Мэтт поднес руку к голове, чувствуя начинающую боль. — Давление скачет. Наверное, к дождю. Пожалуй, я пойду к себе, если ты не против.
— Иди, иди, милый, — сказала Люсиль, — я помогу Фреду устроить твинера.
Мэтт запил пивом две таблетки аспирина, которые ему ничуть не помогли, и впал в тяжелый сон, в который прокрались темные, непривычные и безликие видения.
На следующий день, было воскресенье. Дождя не было, но голова Мэтт разболелась еще сильнее. — Ты уверен, что это твой синус? — спросила Люсиль. — Да. Болит вся правая сторона, лоб и верхняя челюсть, даже в зубы отдает.
— Гм, — сказал Фред. — Тебе нельзя было бы ехать на Марс.
Там синусит — профессиональное заболевание, несмотря на кислородные маски. Разница в давлении творит черт знает что с земными внутренностями. Ну, да ты знаешь…
— Нет, — раздраженно ответил Мэтт, — не знаю и знать не хочу. Прибереги свои страшные истории для медицинской конференции.
Фред поморщился.
— Лучше бы ты не упоминал об этом. В такую жару тошно думать о Нью-Йорке. Черт побери, это просто жестокость по отношению к животным. Да, кстати, — повернулся он к Джо и Барби, — держите Джона Картера в погребе, пока не спадет жара. Там, по крайне мере, прохладно. Не забывайте, что он создан не для этого климата и не для этой планеты. Дайте ему привыкнуть.
— О, конечно, — радостно сказала Барби. — К тому же, он занят, строит себе змок. Ты только погляди, какие стены он возводит вокруг него.
Работая медленно и часто отдыхая, Джон Картер начал строительство хитроумной норы в мягком земляном полу старого погреба. Дети время от времени спускались туда и наблюдали, как твинер насыпает землю и хлопает по ней своими ловкими лапками, придавая ей вид крепостного вала, защищающего переднюю дверь норы.
— Чтобы отклонить ветер и песок, — пояснил Фред, и Барби, следя очарованными глазами за работой твинера, пробормотала:
— Держу пари, что он мог бы построить все, что угодно, если бы был достаточно большим.
— Возможно. Он, наверное, и был намного крупнее когда-то, в те далекие времена, когда жизнь была легче. Но…
— С меня ростом? — спросил Джо.
— Возможно. Но, если он и строиил тогда что-нибуть, нам не удалось обнаружить это. И вообще чего-то, к е м — т о построенного. Конечно, — поспешно добавил он, — не считая тех городов, о которых я вам рассказывал.
В эту ночь жара сменилась жуткой грозой. « Так вот на что жаловалась моя голова», — подумал Мэтт, проснувшись от блеска молний. Затем он снова заснул и видел туманные грустные сны, сны потери и тоски. Утром его голова все еще болела.
* * *
Фред уехал в Нью-Йорк на коференцию. Мэтт отправился в свою контору, огорчаясь, что ему трудно сосредоточиться на работе из-за ноющей боли в одной половине черепа. И он почемуто стал беспокоиться.