Привяжи мою верёвочку без тени страха попросила Тамара.
За такую неслыханную смелость я посмотрел на неё с искренним уважением.
Нет, любимая! возразил я. Если ты решила уйти в лучший мир вместе со мной, то должна сама сделать себе петлю.
Наивная глупышка! Она даже не заподозрила, что в её самоубийстве не должно быть никаких погрешностей. Каким бы кретином я оказался, если бы криминалисты установили, что из-за своего роста Томка не могла дотянуться до потолка!
Подожди, детка сказал я, когда все мои приготовления были закончены. Я сделаю это первым. Я иду на смерть ради нашей крепкой любви
Я не мог не заметить, что мои высокопарные слова с лёгкостью пробивались в самую глубину её сознания.
Ты увидишь, как легко и безболезненно я умру. Ты станешь приносить цветочки на мою могилку. Когда тебе будет плохо, только подумаешь обо мне, и тебе сразу станет гораздо легче. Я буду твоим ангелом-хранителем. Прощай, моё счастье Прощай, моя радость Прощай, моя единственная и желанная любовь
Я прекрасно изучил её эрогенные зоны и пока плёл несуразную ахинею, вновь довёл до возбуждённого состояния. Когда я понял, что она не контролирует свой разум и действительно может влезть в петлю, отстранил её в сторону и взялся за верёвку.
Арик! Я с тобой Я люблю тебя Арик! громко произнесла Тамара, и я даже испугался, что её кто-нибудь может услышать.
Ты действительно меня любишь?! Значит, я не зря верил тебе
Я ещё раз выдавил слезу и, нарочно тяжело вздохнув, закрыл глаза.
Подожди меня, любимый! Умоляю! Мы должны вместе возбуждённо проговорила она, поспешно накинув петлю на свою тонкую шейку.
Ты не бойся, прошептал я, взяв её за руку. Нам не будет больно. Только шаг вперёд и мы приобретём вечный покой. Над нами будут плакать, и носить на наши могилки алые розы. Пусть все знают, что это неправда
Что? Что неправда? спросила она, дрожа всем телом.
Неправда, что нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, тихо сказал я, сжав её ладонь, и решительно добавил: Пошли милая! Ни о чём не думай, я рядом. Пошли, родная
Она решительно ступила в пустоту и тут же повисла в воздухе, удерживаемая верёвкой, которая сразу сдавила её горло.
Я не спеша развязал свои узлы, откинул в сторону ящик и тщательно заровнял получившийся на шлаке отпечаток. Потом неторопливо достал из дипломата исписанный тетрадный листок и положил его в карман Томкиного пальто.
Наконец-то от тебя избавился! изрядно выматерившись, сказал я.
Небрежно сплюнув и мельком взглянув на тусклую лампочку, я поспешно вышел из подвала. Разумеется, я внимательно проследил, чтобы электричество не было выключено. После совершённого суицида, Тамара не могла погасить свет! Свой обрывок верёвки я забрал с собой, а за лампочку был совершенно спокоен. Ещё накануне я преднамеренно обтёр её ветошью. Теперь на ней не было моих отпечатков.
На улице по-прежнему бушевала метель, и казалось, что сама природа Кольского полуострова была на моей стороне. Во дворе я не встретил, даже случайного прохожего.
Сейчас меня доставят в районное отделение полиции. Я учитель и, естественно, мне зададут несколько вопросов. Наверняка поинтересуются, случайно ли Томка оказалась в подвале своего бывшего приятеля? Наверное, не стоит слишком много о нём распространяться. Достаточно сказать, что этот мальчик был её первой любовью. В общем, нужно быть внимательным и тогда версия о том, что убийца оставляет следы, станет пустой, никчёмной фразой.
Меня попросили приехать к вам, сказал я следователю совершенно спокойным тоном.
Не попросили, а задержали! с презрением глядя в мою сторону пробасил он. Вам должны были предъявить ордер на ваш арест Вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве вашей ученицы Тамары Гроздевой
Я уже был готов возмутиться, но словно угадав мои мысли, он вдруг добавил:
Вы, Арий Альбертович, всё-таки наследили. В голове не укладывается, как такой умный, продуманный человек, умудрился подсунуть несчастной девочке своё прощальное послание. Да ещё написанное красными чернилами