«Понятно, подумала Нина, хочет свою Несмеяну кривомордую сбагрить хотя бы на лето. Вместе с отпрысками и вредной старухой. Сбагрить и гулевонить три месяца, а то и четыре».
Доехали. Вышли из машины, и Нина с трудом открыла заржавевший замок. На участке было прохладно, несмотря на очень жаркий и солнечный день. Трава выросла по колено и это в начале июня. Да и сад так разросся, что сама Нина его не узнала. Яблони и вишни цвели, и казалось, что на деревья накинули легкий кружевной оренбургский кипенно-белый платок.
Нина остолбенела от такой красоты.
Она открыла входную дверь, и из дома пахнуло затхлой, застарелой сыростью. Покупатели пошли смотреть дом, а она вышла в сад и села на скамеечку. Дышалось так, словно внутри ее наполнили покоем и счастьем.
Нина закрыла глаза и услышала легкий шелест листьев и нечеткий, отдаленный голос кукушки. Покупатели вышли на крыльцо и о чем-то заспорили. Тихо шипела угрюмая жена и подхохатывал муж-весельчак.
Нина прошлась по участку, потрогала уже набухшие кисти сирени, почки на огромном, разросшемся за годы чубушнике, увидела острые темные стрелы пробившихся нарциссов и светло-зеленые мясистые листья ранних тюльпанов. Позади участка, среди сорной травы, обнаружила заросшую клумбу с первоцветами сиреневыми, желтыми, белыми. Она присела на корточки и погладила их.
Сели в машину. Долго молчали, а потом хмурая женщина объявила:
Дом ваш нас не интересует! Совсем! Развалюха, а не дом! Наверняка все прогнило! Его надо сносить и строить новый.
Муж смущенно молчал.
Так вот! продолжила его угрюмая супруга. Дом ваш нам не нужен. Участок, согласна, неплох. По крайней мере зеленый. Дайте адекватную цену, и можем начать разговор.
Я подумаю, тихо ответила Нина.
Оставшуюся дорогу молчали. У Нининого дома остановились. Она вышла, заглянула в водительское окно и твердо сказала:
Дом я вам продавать не буду! Вы уж простите, что потеряли время.
Весельчак захлопал глазами и растерянно посмотрел на жену.
Почему не будете? нахмурила брови та. Что это за фокусы такие?
А я передумала! весело сказала Нина и, махнув рукой дескать, не обессудьте! быстро пошла к своему подъезду. Какой-то переворот в сознании, бормотала она. Просто переворот! Больше всего на свете я хочу Жить на этой даче и разводить цветы! Нет, я определенно сошла с ума! думала Нина, вертясь перед сном. Я и цветы! Сумасшествие какое-то, вот прямо, ей-богу!
В первый раз в жизни ей захотелось на пенсию. До этого и подумать о ней было страшно!
Но до пенсии было еще целых пять лет, а вот положенный отпуск маячил на горизонте. Через две недели Нина, собрав кучу сумок и вызвав такси, отбыла на дачу. Настроение у нее было прекрасным.
Работы там было, конечно же, невпроворот. Привести в порядок дом, отмыть, просушить, выкинуть старое и ненужное.
Через неделю дом сверкал, пах свежепокрашенными полами, чистым бельем и только что сваренным борщом.
«А вот теперь, вожделенно подумала она. Теперь мы займемся участком!» И в предвкушении этого спала она тревожно и беспокойно, с одной только мыслью скорее бы утро! И не дай бог дожди!
И когда утром все-таки пошел дождь, она вышла на крыльцо и почему то расплакалась.
«Дура какая! ругала она себя. Нет, не дура стервоза! Дачу ей захотелось! Цветочки сажать! Бред какой-то. Жила без этих цветочков, и вот приспичило! Эгоистка и дрянь».
Конечно, глубоко в душе она понимала, что от дочери отвыкла, а к внучке привыкнуть так и не успела прикипаешь к тому, с кем вместе живешь, кого растишь, в кого вкладываешь. А этого ее лишили. Или она сама себя лишила. Что разбираться?
Жизнь дочери в далекой Болгарии была слегка призрачной нет, знала, что все хорошо и Это ее вполне устраивало.
Одиночество такая штука Привыкнуть к нему трудно, а уж когда привыкаешь Поди вытащи человека из него добровольно!
Жизнь дочери в далекой Болгарии была слегка призрачной нет, знала, что все хорошо и Это ее вполне устраивало.
Одиночество такая штука Привыкнуть к нему трудно, а уж когда привыкаешь Поди вытащи человека из него добровольно!
Возможно, человек этого хочет, но еще больше боится.
«Дачу на продажу, деньги Галке», решила Нина и стала собираться домой.
Покупатель по новому объявлению появился через два дня.
Приятный мужской баритон посетовал, что машины у него нет и ехать придется на электричке.
Не привыкать, ответила Нина, и сговорились на завтра.
Встретились на Казанском, у касс. Обладатель баритона оказался мужчиной за шестьдесят или около того. Лысоват, чуть полноват, все в меру, одет аккуратно и по-молодежному джинсы, ветровка, кроссовки. В руках спортивная сумка.
Представился:
Игорь Сергеевич, можно без отчества.
Нина усмехнулась:
Зачем же так сразу? И добавила: Нина Ивановна.
Сели в поезд, и попутчик раскрыл газету. Нине это понравилось никаких разговоров «за жизнь». Настроение было довольно паршивое, что говорить.
Потом она задремала и проснулась за две остановки до нужной.
Вышли на перрон. Игорь Сергеевич потянулся, сделал пару глубоких вздохов, подхватил Нину под руку впереди была довольно крутая лестница, и они двинулись в путь. Завязался разговор сначала про раннюю весну, обрушившуюся несусветной, совсем не весенней, жарой. Потом про цены, взлетевшие после последних событий. Оказалось, что он весьма осведомлен в этом вопросе, и Нина сильно удивилась.