Мой народ больше обращает внимание на смысл, пусть даже и скрытый, чувство, с которым написаны те или иные строки. – Кентавр, прищурившись, почесал подбородок. – Хотя, если пошел такой поэтический вечер, извольте!
Дио, утерев морду салфеткой, встал (целый вечер он из‑за своего роста и устройства сидел на согнутых копытах) и размеренно, с выражением начал:
Откройте свет, впустите воздух, мое дыханье требует тепла, а здесь знобит и сводит сердце холод
До рвоты вен, до выброса огня…
Я вижу сон: впиваются в глаз иглы, в “железной деве” бесится рука, и лучший враг – заклятый друг до гроба мне говорит: мир любит привкус зла!
Мне показалось, что тишина оглохла и те слова, что не торопясь, ритмично выговаривал Дио, режут мне голову, душу, как лезвие клинка.
В дыму эртсго рождается забвенье, и духи Тени открывают дверь, и стены, тая, разрывают вены…
О, дайте мне вздохнуть в последний день!
Горит звезда над полусонной ночью, и бьют часы в той башне из стекла, где Князь Войны и Королева Солнца и чей‑то крик: мир любит привкус зла!
Холодный ветер, как ночная птица, рисует в небе новые следы, по ним пройдет в аорту колесница, и тело выгнется в агонии звезды.
Откройте дверь! Я выйду в это небо, и пусть меня окутает зола!
Я снова здесь, среди убивших время, среди миров, что любят привкус зла!
– М‑да… – после долгой паузы вымолвил Дырявый Мешок, – не знаю, кому как, а по мне это действительно круто! А тебе как, Лукка?
– Не знаю, не знаю… – Я просто еще не отошел.
– Как это “не знаю”? Что ты почувствовал, услышав эти стихи?
– Коль так, то я не разбираюсь в стихах и сагах. Еда, напитки, оружие – здесь я вам скажу что угодно, потому как разбираюсь в этом! А тут… То, что здесь напел Дож, веселит душу, заставляет улыбнуться. То, что прочел Дио, заставило меня задуматься и внутренне затрепетать. А стихи эльфа?.. Я загрустил, вспомнил. Вечную Долину, и в моем сердце появилась тоска по дому, по родне, появилось стремление к чему‑то такому, что могло бы сделать меня лучше, что ли… Я не знаю, как это правильней сказать… Скажу так: по‑моему, эта ваша поэзиятакой быть и должна! – Я налил себе пива.
– Ну что же, господа, – мило улыбнулась Винетта, – вот и разрешился ваш спор. Право слово, даже можно подвести некий итог! Каждый стиль в поэзии хорош по‑своему… – Мы дружно улыбнулись. – Но, по мнению нейтрального слушателя, – она указала на меня, – победил наш эльф, МалЙавиэУиал. И я желаю вручить ему приз: право на еще одно стихотворное произведение, к которым он питает такую слабость!
– Извольте, госпожа, – с поклоном встал эльф.
– Куп, будь добр, расскажи то, мое любимое! – осклабился Дио,
– И, кстати, любимое стихотворение моей младшей сестренки. Итак…
О, этот запах, аромат тепла, который медом выдыхают стены, весь мир кружится пред глазами, когда вдыхаешь этот яд, и ангелы томятся в искушенье.
О мой венок, из ста прекрасных роз, который лег на потную тонзуру!
Прости меня, творенье Света, за то, что сбыл тебя ему – ему, слуге, забывшему о Вере.
Я слышу гонг – опять стучат в врата: ко мне пришли отцы на кружку пива.
Но их мутит от вкуса дыма, в дурмане бродит разум их, и враг в венке разводит ночь в камине.
Не знаю я, за что такая блажь?
Ведь я один: лишь тишина и книги!
И только ветер по ущелью заглянет в окна невзначай и друг в сутане шепчет отреченье!
Среди вершин, ломающих хрусталь, чья синева раскинулась над нами, стоит один, как Вечный Странник, на полпути в прекрасный Ад… мой замок… на крови… с крыльцом из стали…
У меня кружилась голова, не то от услышанного, не то от вина и пива, хотя и выпил вроде немного.