Нас вытащили и поставили рядком, от греха подальше отобрав оружие. Один из солдат обдал тлеющую ткань водой из ведра. Эльф слегка пнул меня в бок:
– Слушай, а где Дио?
Мы стояли у нашей повозки, как доски старого забора – плечо к плечу, тяжело дыша и пошатываясь. Мечи и пики в крепких солдатских руках подрагивали, выжидая малейшего повода или неповиновения. Толстяк в роскошной золотой сбруе, хмуря брови, вышагивал вдоль нашей пятерки. Остановившись около Винетты, он попытался откинуть капюшон с ее лица. Эльф скрипнул зубами, Анисим, зажмурившись, отвернулся, сама девочка отступила, за плечо эльфа, я с другой стороны подоткнулся к беглянке. Толстый усмехнулся, заложил руки за спину и принялся вновь вышагивать вдоль нас, повязанных, иногда вскользь посматривая на солнце.
Не знаю, сколько бы продолжалось все это, но вот солдатики приволокли дородного селянина, бросив его перед “главным” на колени.
– Что скажешь, староста?.. – подавило отрыжку “пузо”.
– Ваше величество…
– Опоньки… – прищурился Дырявый Мешок, – да это ж сам король. Гиер Одиннадцатый…
– Ваше величество, наши амбары пусты, в хлевах нет скотины, но все же мы собрали все, что могли…
– Я не об этом, раб, – поморщился король. – Я хочу знать, кто… – он окинул нас презрительным взглядом, – эти люди.
– Не могу знать, ваше величество. Я вижу их в первый раз.
– Да неужели? – Гиер повернулся к сержанту. – Давай его сюда.
Староста вздрогнул, вжав голову в плечи. Сквозь ряды солдат сержант на пару с другим солдафоном приволокли того мальчишку, что предупредил нас.
– А этого мальца, взятого над бездыханным телом солдата короля, ты тоже видишь в первый раз?
– Ваше величество… пощадите… – Мужик рухнул в ноги королю и начал целовать его сапоги.
Гиер Одиннадцатый с размаху, как озорник мальчишка, гоняющий босыми ногами клубок перевязанных тряпок на весеннем лугу, врезал старосте с носка, метя по зубам. Мужик упал на спину, заваливаясь набок, прижимая руки к окровавленному лицу.
– Я не услышал правдивого ответа… Парнишка умудрился вывернуться из рук сержанта и кинулся к плачущему на притоптанном снегу:
– Батя!..
Его оттащили, поставив рядом с отцом.
– Значит, вместо того чтобы отдать своему сюзерену долг деревни по налогам, ты не только прячешь собранные осенью излишки урожая, но еще и предаешь своего короля, укрывая невесть кого. Или, может, скажешь, что не знаешь закона? – Король повернулся к нам: – Нелюдямзапрещено передвигаться по территории королевства.
– Кстати, сержант, а где этот урод с задницей жеребца?
– Его ловят, мой король. Негодяй ухитрился скрыться в лесу. Я отправил на его поимку солдат. Думаю, скоро его доставят вашему величеству.
– Хорошо, проследите… – Гиер вновь повернулся к старосте. Того вздернули, поставив на ноги. – Итак, что мы имеем. Как мне уже доложили, собранная дань не достигает и восьмой доли установленной нормы. Плюс к этому налицо факт нарушения закона. Вкупе с долгом прошлого месяца, господин староста, вы обрекли свою деревню на экзекуцию… – Солдатня радостно ощерилась. – Имеешь ли ты что сказать в свое оправдание?
Староста сглотнул кровь и тут же, выплюнув кашлем с багрово‑розовой слюной по подбородку осколки зубов, просипел:
– Не трогайте деревню… возьмите мою жизнь… Пощадите, не трогайте людей…
– Закон Вильсхолла гласит: “Ежели кто оказал помощь без данного на то разрешения или повеления короля нелюдю, или дал ему ночлег, или не донес о его появлении местным властям, то сам причисляется к числу нелюдей”…
– Это относится и ко мне, ваше величество?
– Да, а почему… – Король замер, увидев собственную дочь, скинувшую с головы капюшон.