Когда я позвонил, тебе везло? внезапно поинтересовался Корнеев.
Что? Ну У меня «Алдан» завис.
А после?
Что после?
После звонка тебе везло или нет, дубина? печально и тихо спросил Корнеев.
Нет. Я упал, потом лифт
Я замолчал. Я все понял. Лишь теперь, наблюдая за Витькой, я осознал, что он сидит на Колесе, но остается неподвижным. Колесо Фортуны остановилось!
Это я, с напускной гордостью сказал Витька.
Да? с внезапной дрожью в голосе поинтересовался я.
Я его остановил, зачем-то уточнил Корнеев.
Как?
Дублей видишь? Я сделал дубля и дал ему приказ крепко держать Колесо Фортуны и производить следующего дубля, уменьшенного в размерах и с той же базовой функцией.
Схватившись за голову, я простонал:
Научил я тебя, Корнеев. Базовая функция Ты, может, еще на бумаге эту программу составил?
Ага, подтвердил Витька. И с людоедской радостью добавил: А вчера у тебя на «Алдане» проверял. Могучая машина.
И что вышло?
Что число дублей будет бесконечным, а сила торможения ими Колеса бесконечно большой. Вот Так и вышло. Остановили они Колесо Фортуны.
Вскоре мне стала ясна вся картина происходящего. Витьке, для его грандиозной идеи превращения всей воды на Земле в живую, не хватало самой малости устойчивости процесса. Придуманная им цепная реакция перехода обычной воды в живую останавливалась от шума проезжающей машины, чиха Кощея или выпадания града в соседней области. И тут-то Витьку осенило. Если остановить Колесо Фортуны в тот момент, когда процесс перехода воды идет хорошо, то удача останется на его стороне! Вся вода в мире станет живой, для исцеления ран надо будет лишь облиться из ведра или залезть под душ, чтобы вылечить ангину прополоскать рот. Врачи станут ненужными, войны потеряют смысл И Витька придумал гениальную идею с бесконечным количеством дублей, что будут с бесконечной силой тормозить Колесо.
План его удался лишь частично. За те секунды, пока Колесо Фортуны останавливалось, лаборантка в отделе Универсальных превращений уронила умклайдет на диван, инвентарный номер 1123. Результаты были катастрофические. Вода стала превращаться не в живую и даже не в мертвую, а в дистиллированную. Ничего страшного в этом не было, во всяком случае, пока процесс не дошел до морей и океанов. Но шел он теперь безостановочно, ибо Колесо Фортуны стояло. В этот самый миг жизнь людей радикально изменилась. У меня, так же как у Корнеева и еще примерно половины человечества, началась нескончаемая полоса невезения. У Эдика Амперяна и прочих счастливчиков началась бесконечная полоса удач. Бесконечная!
Я даже зажмурился от осознания этого факта. Я представил, как Амперян поит меня своим гореутолителем и он действует, я становлюсь счастливым, хоть мне и не везет. У меня ломается «Алдан» а я доволен. У Витьки не получается простейшего превращения он тоже счастлив. Потому что Эдик изобрел Да что я привязался к Эдику! Человечество отныне разделилось на две категории везунчиков и неудачников. Представив, как меня сочувственно хлопают по плечу везунчики, я не выдержал и заорал:
Корнеев, запускай Колесо обратно! Немедленно!
Не могу, хмуро сказал Корнеев. Что я, дурак, что ли? Сам знаю, надо запускать, пока магистры не узнали. Позора не оберешься
Последнюю фразу он произнес с мечтательным выражением, словно смакуя предстоящий позор.
Почему не можешь? Я поправил очки и растерянно оглядел бесконечный ряд дублей. Прикажи им, пусть толкают Колесо, со своей бесконечной силой черт бы ее побрал!
Одно из стоящих вблизи изваяний слегка шевельнулось. Витька вперил в него грозный взгляд, и черт окаменел вторично.
Глаз нет, да? Совсем слепой? с акцентом Амперяна, но собственной грубостью поинтересовался Корнеев. Лопнул обод у колеса, видишь?
Я подошел к Колесу и убедился, что двухметровой ширины лента действительно разделена тонкой щелью. Концы разрыва подрагивали, словно кончики стальной пружины.
А зарастить нельзя? шепотом поинтересовался я. Ты же это умеешь. Помнишь, червонец мне склеил?
Витька грустно кивнул. И докончил свой печальный рассказ. Оказывается, когда Колесо Фортуны остановилось, оно тут же лопнуло. Концы обода стали дергаться, носиться по залу, разбрасывая дублей и перекручиваясь во все стороны. Когда наконец ошалевшие от неожиданности дубли и перепуганный, а от этого грубый более, чем обычно, Корнеев поймали их, установить, где левая, а где правая сторона, где верх, а где низ ленты уже не представлялось возможным. Корнеев кое-как совместил концы порванного обода, но уверенности в своей правоте не имел.
Что, если я его лентой Мебиуса соединил? хмуро сказал он. Что будет?
Я пожал плечами. Корнеев, слегка подпрыгивая на ободе и светясь все более энергично, стал рассуждать:
Может так получиться, что любая наша удача превратится в неудачу. И наоборот. Или же удачи и неудачи сольются воедино
Увлекшись, он перегнулся назад, и, кувыркнувшись через обод Колеса, полетел вниз.
Знаешь, Витька, садясь для безопасности на пол, сказал я, лучше уж соединение удач и неудач, чем сплошная невезуха.
Невезуха, потирая затылок, горько сказал Корнеев. Надо это прекращать