С вами все в порядке, мисс? Позвать кого-нибудь? Вы можете встать? Давайте я помогу. Держитесь за мою руку.
Она взялась за его руку, и он поднял ее на ноги там, на углу Вихокен-стрит и Кристофер-стрит. И оказалось, что уже не утро. Солнце садилось. Гудзон приобрел янтарный оттенок.
Добрый толстый человек обнял Рейчел, и она расплакалась у него на плече. Плача, она взяла с него обещание, что он никогда ее не оставит.
Как вас зовут? спросила она. Как вас зовут?
Его звали Кеннет Уотермен, и, разумеется, больше они не встречались. Он отвез Рейчел к ней домой в своем красном грузовом автомобиле: сначала Рейчел показалось, что это большой фургон, наверняка пахнущий смазкой и пропотевшим нижним бельем, но на самом деле машина была мини-вэном с креслами для детей и ковриками, усыпанными крошками хлопьев «Чирио». Кеннет Уотермен жил с женой и тремя детьми в районе Фреш-Медоуз в Куинсе и был столяром-краснодеревщиком. Доставив Рейчел домой, он предложил позвать кого-нибудь, кто присмотрит за ней, но она стала уверять, что теперь чувствует себя прекрасно, все хорошо. Просто этот город иногда действует так на людей ну, вы поняли.
Он внимательно и недоверчиво посмотрел на нее, но уже темнело, а мини-вэн мешал проехать другим автомобилям, и те загудели сначала один, затем другой. Уотермен дал ей визитную карточку «Кеннис кабинетс»[3] и сказал, что можно звонить в любое время. Поблагодарив его, Рейчел вылезла из мини-вэна. Когда машина отъехала, стало понятно, что она даже не красного цвета, а бронзового.
Следующий семестр в университете Рейчел пропустила. Из дома она выходила очень редко ездила только в Трайбеку к своему психиатру по имени Константин Пропкоп. Родные и друзья упорно называли его Конни. Больше он не рассказывал о себе ничего. Конни усматривал проблему в том, что Рейчел пытается возложить на себя вину в национальной трагедии, не желая признавать всей глубины собственной травмы.
В моей жизни нет ничего трагического, возражала Рейчел. Конечно, бывали огорчения. А у кого их не бывает? Но обо мне заботились, хорошо кормили, я жила в благополучном доме. Просто я веду себя как капризный ребенок.
Конни строго посмотрел на нее:
Ваша мать лишила вас одного из неотъемлемых прав права общения с отцом. Она стала по отношению к вам эмоциональным тираном, чтобы удержать вас при себе.
Но она защищала меня.
От чего?
Хорошо, поправилась Рейчел. Она полагала, что защищает меня от меня самой, от того, что я могла сделать, узнав, кто мой отец.
Вы думаете, это настоящая причина?
А что еще?
Ей внезапно захотелось выпрыгнуть в окно, перед которым стоял Конни.
Представьте себе: у кого-то есть то, чего вы очень хотите, более того, оно вам жизненно необходимо. Есть такое чувство, которого вы не будете испытывать по отношению к этому человеку? Есть то, чего вы ему никогда не сделаете?
Только не говорите мне о ненависти. Я еще как ненавидела ее.
Вы никогда не бросите этого человека, вот что вы не сделаете.
Мама была самым независимым человеком из всех, кого я знаю.
Возможно, она казалась такой, пока вы были рядом. А что случилось бы, если бы вы ушли? Если бы она почувствовала, что вы собираетесь бросить ее?
Рейчел понимала, к чему он клонит. В конце концов, она недаром была дочерью психолога.
Конни, идите знаете куда? Бросьте это.
Что?
Это был несчастный случай.
С женщиной, которая, по вашим словам, была сверхосторожной, сверхпредусмотрительной и сверхкомпетентной? И не употребляла ни алкоголя, ни наркотиков в день гибели? Вы хотите сказать, что она могла поехать среди бела дня на красный свет? А дорога была абсолютно сухой.
Ну вот, выясняется, что я убила свою мать.
Я имею в виду нечто прямо противоположное.
Рейчел схватила пальто и сумочку:
Моя мать не хотела заниматься психологическим консультированием, чтобы не попасть в одну компанию с шарлатанами вроде вас. Она бросила взгляд на его диплом на стене, презрительно фыркнула: Ратгерс![4] и вышла вон.
Ее следующий консультант, Тэсс Портер, отличалась более мягким подходом, а кабинет ее находился гораздо ближе к дому Рейчел. Тэсс сказала, что они попробуют найти истину, исследуя отношения Рейчел с матерью, а план работы предложит сама Рейчел не психиатр. Рейчел прониклась доверием к ней. От Конни она все время ожидала подвоха и, в свою очередь, всегда была готова к отпору.
Если бы вы нашли отца, что вы сказали бы ему? спросила как-то Тэсс.
Не знаю.
Вы боитесь этой встречи?
Да.
Из-за него?
Из-за него? Рейчел задумалась. Нет, меня смущает сама ситуация. Понимаете, я не знаю, с чего начать разговор. «Привет, папочка! Где, черт побери, ты пропадал всю мою жизнь?» Так, что ли?
Вы боитесь этой встречи?
Да.
Из-за него?
Из-за него? Рейчел задумалась. Нет, меня смущает сама ситуация. Понимаете, я не знаю, с чего начать разговор. «Привет, папочка! Где, черт побери, ты пропадал всю мою жизнь?» Так, что ли?
Усмехнувшись, Тэсс сказала:
Но когда я спросила, не его ли вы боитесь, ваше «нет» прозвучало не очень уверенно.
Правда? Рейчел задумчиво посмотрела на потолок. Знаете, это как с моей матерью. Она иногда противоречила самой себе, говоря о нем.