Что касалось еды, мы не терпели нужды. У нас имелись домашние припасы: тушенка, яйца, варенье. Ася жила в Черемхово и время от времени наведывалась домой за пополнением. Приходили из института и, пока топилась печка, жарили картошку. На столе было все и, не в пример первому курсу, нас не мучило желание поесть «домашнего».
Выпал снег. С наступлением холодов стало очень трудно добираться до института. Переполненные автобусы проходили мимо, не останавливаясь, и обитатели «периферии» подолгу дрогли на остановке. Но мы не роптали. Жизнь научила нас стойко переносить все невзгоды.
Вставать приучились рано. С четырех часов просыпались и ждали будильника. Когда Петросян ночевала без меня, она просыпалась еще раньше, с трех часов, и все смотрела на будильник, боясь проспать. Иногда мы ехали в Черемхово вдвоем. В семье Петросяна все было по-деревенски незамысловато и просто. Мы мылись в настоящей баньке, спали на больших подушках.
Училась я добросовестно. Занятий не пропускала, понимая, что пропущенная лекция не отдых для организма, а неудобство, которое впоследствии обернется множеством хлопот.
Конец октября ознаменовался значительным событием. Двое из нашей группы поженились, и для только что образованной ячейки общества под фамилией Бекасовы выделили отдельную комнату.
Когда освободилось одно койко-место в комнате девочек, все «остронуждающиеся» поспешили заявить свои права. Началась настоящая борьба. В ход были пущены все средства. Одна из активисток профкома все силы положила на то, чтобы выбить молодоженам отдельную комнату. Она ни минуты не сомневалась, что готовила место для себя.
Но вопрос, кто будет жить в комнате, решали на другом уровне, обходя стороной и деканат, и профком. Девочки из этой комнаты, предварительно обсудив все кандидатуры, сказали, что возьмут только меня. Женька Клыкова, профорг группы, с деловым видом бегала по институтским коридорам, выбивая мне ордер. Она вела себя так, словно ее слово было последним и обсуждению не подлежало. Ни в деканате, ни в профкоме!
Я была безмерно благодарна девчонкам. Одно смущало: Петросян не хотела оставаться у бабки, и мне было стыдно бросать подругу, думая только о своем благополучии. Я перевезла в общежитие вещи, попрощалась с бабкой. В сравнении с комнатой, где мне предстояло жить, обитель старушки показалась темной дырой. Собрав в узел постель, Петросян подалась вслед за мной и нелегально разместилась в умывальной комнате. Обитала она там недолго, потому что оказалась беременной на большом сроке и вскоре покинула институт, выйдя замуж.
Когда я поселилась в комнате, здесь уже существовал свой особый микроклимат, и первые дни я присматривалась к девчонкам, пытаясь понять, какое место занимала каждая из них в этой студенческой семейке.
Когда я поселилась в комнате, здесь уже существовал свой особый микроклимат, и первые дни я присматривалась к девчонкам, пытаясь понять, какое место занимала каждая из них в этой студенческой семейке.
Заправляла хозяйством, без сомнения, Женька Клыкова, групповой профорг. Она всегда знала, как поступить, какое решение в данной ситуации будет единственно верным. Все проблемы в комнате решались с ее негласного осуждения или одобрения. Я мысленно приклеила Женьке «ярлычок» el ama de llaves. В переводе с испанского языка это означало «хозяйка ключей» и очень верно определяло ее сущность держать ситуацию под контролем. Она любила поговорить, для нее это было так же естественно, как и дышать, и комната всегда была заполнена ее воркующим говором. Некоторые жизненные сюжеты мы слушали по второму разу, но несколько в другой интерпретации.
Дух спортивной закалки, которым должна обладать каждая девушка, поддерживала Илюшина Таня из Киргизии. Ее тело было гладким и мускулистым, как у тренированного паренька, настроение веселым и заводным. Правда, в глазах частенько появлялась тихая грусть, происхождение которой не все знали, поскольку в свои дела она посвящала только Женьку. Но я видела, что иногда Таня плакала за шторой, и это было связано с ее парнем Юркой.
Таня увлеченно знакомила нас с национальным колоритом своей малой родины, расширяла крузозор тех, кто «дальше своего села не выезжал». Она положила начало хорошей традиции показывать подругам родной город. С Женей они подружились на первом курсе, и летом та ездила к ней в гости в ее родной Пржевальск. От той поездки у Жени остались незабываемые впечатления, которыми она делилась при всяком удобном случае. Как, проезжая мимо мусульманского кладбища и восхищаясь красотой надгробий и ухоженностью могил, услышала от русского водителя такси кощунственные слова: «Этой бы красоты да вокруг Иссык-Куля в три ряда» До той минуты Женя была убеждена в реальности дружбы народов СССР, о которой писали газеты. Оказалось, не все было так хорошо с той дружбой. Как будучи в гостях у Тани, спала в саду под яблоней, с которой свисали краснобокие яблоки, и утром просыпалась раньше всех от слепящих лучей восходящего солнца.
Вечерами за скудным общежитским чаепитием девочки вспоминали вкусные киргизские блюда: лагман, фунчозу, ашлянфу И восхождение в горы туда, где растут знаменитые тянь-шаньские ели, пирамидальные красавицы. И долгий путь по жаре все время вверх. И ледяную воду из горного ручья. И обширные заросли цветущей конопли, изобилующие сырьем для наркотиков, которые никто не уничтожал.