Ну уж и хватили, государыня, восемьдесят процентов! От силы шестьдесят, если вообще есть в этом правды хоть на грош. Хотя на грош уж точно есть. А у кого нет, Ваше Величество? К тому же этносы практически никогда не бывают однорасовыми. Тот же ваш немецкий этнос, Ваше Величество, не менее чем трехрасовый. Что же вы от нашего французского-то хотите? Вы вона на своих русских поглядите. Разве не монголы вылитые?
Не вылитые.
Ну, пусть не вылитые. Кроме того, и мне это представляется самым существенным, иные и впрямь говорят, что Великая французская революция носит скрытый антижидовский характер, но есть и носители прямо противоположных взглядов, которые утверждают, что она суть плод явного жидомасонского заговора.
Сам-то ты как считаешь? доставая из ящика письменного стола какие-то бумаги, поинтересовалась императрица. Впрочем, чего тут считать кругом жиды и, получается, сами с собой и воюют, а потом нас же в своих погромах и обвиняют. Что призадумался? Думаешь, я антисемитка?
Словечко-то какое! оценил услышанное Де Рибас.
Нравится?
Глубоко! Да только больно путано. Жиды оно, ясен пень, семиты натуральные. Да ведь только и арабы семиты, и вавилоняне семиты. Как-то не дифференцированно получается. А потом еще окажется, что именно жиды и не семиты, а, допустим, хазары и что тогда антисемиту делать?
Ну так и Господь с ним это его проблемы. Говорю же тебе, не антисемитка я. А вот будущее в общих чертах знаю, потому как аристократка. А знают ли его простолюдины, Президент Северо-Американских Соединенных Штатов, например? Или эти ваши комиссары?
А почему бы им и не знать? пожал плечами Де Рибас. Восстание масс, никуда от него не денешься! Конечно, американская масса не сахар, чистый ужас просто, по совести говоря, я уж про нашу французскую вообще молчу. Но есть массы и похуже. Собственно, подавляющее большинство масс похуже американской будет вот в чем проблема.
Это смотря с чьей точки зрения, назидательно произнесла императрица. Вот, поинтересуйся у своего дружка Гришки Потемкина, так генерал-фельдмаршал скажет, что именно американская масса и есть воплощение зла, а допустим, персидская масса еще не полностью безнадежна.
Сказать-то он скажет, не стал спорить Де Рибас. Да только соврет! Ведь попади он в опалу, государыня, как думаешь, куда лыжи навострит в Америку али в Персию?
Что же ты, Де Рибас, да дружки твои в Америку не подались, а в Россию с ее персидской деспотией двинули? прищурилась императрица. По-русски читать умеешь? Впрочем, не отвечай. Уверена, что уже выучился. Шустрый, однако, вы, французы, народ. Где вас только нет. Вот и при моем дворе завелись. Да ты меня не слушай, а читай. Вот. Это ближайшие стратегические планы Российской империи. Вслух читай.
Присоединение Джунгарии, начал и продолжил Де Рибас, Кашгарии, Тибета, Афганистана, Персии с выходом к Индийскому океану в качестве конечной цели.
Что скажешь?
А что тут говорить? По-моему, просто замечательно.
Замечательно, думаешь? А вот ответь, чем же так замечательно?
Взгляд императрицы затуманился, и с минуту она отсутствовала, пребывая во власти неких видений. Но вот опять взору ее предстал Де Рибас, и она продолжила беседу.
Вот давеча был у меня дружок твой, Потемкин-князь. Говорили мы с ним об изящной словесности. Так он настаивает на том, что, мол, настоящий художник не властен над своим творением. Бог ему, видишь ли, диктует, а он лишь некий передаточный механизм.
Это Вам Потемкин сказал?
Не Бог же надиктовал. Но я не о Потемкине. Я о Боге таки. Может быть, Он и политику диктует? Я почему спрашиваю: ну, на кой мне Кашгария? Да я и знать ее не знаю и знать не хочу. Ан поди ж ты: «Присоединение Джунгарии, Кашгарии, Тибета». Я ведь все-таки женщина, Де Рибас. Кто внушил мне эти странные мысли о Джунгарии, Де Рибас?
Не Бог же надиктовал. Но я не о Потемкине. Я о Боге таки. Может быть, Он и политику диктует? Я почему спрашиваю: ну, на кой мне Кашгария? Да я и знать ее не знаю и знать не хочу. Ан поди ж ты: «Присоединение Джунгарии, Кашгарии, Тибета». Я ведь все-таки женщина, Де Рибас. Кто внушил мне эти странные мысли о Джунгарии, Де Рибас?
Ваше Величество, позвольте мне промолчать, а то, похоже, Вы меня на дерзость провоцируете.
Значит, дерзи, раз провоцирую, потому что не дерзить, когда тебя императрица на дерзость провоцирует, есть уже оскорбление. Вот и реши, что для тебя лучше, дерзость мне раз в кои веки сказать или оскорбить.
Считайте, что уже надерзил, Ваше Императорское Величество. Откуда мысли о Джунгарии, говорите? Поменьше бы вы, Ваше Императорское Величество, в свое время с Вольтером переписывались, да побольше бы Библию читали, глядишь, и не задавали бы таких вопросов.
Есть у нас, кому Библию за меня читать, тотчас вспылила императрица. О Русской Православной церкви слыхал небось?
Этого мало.
Мало? императрица сделал вид, что ушам не поверила. Церкви мало? Уж не масон ли ты, князь?
Я не князь.
А я будто не знаю! Так вот, государь мой, не князь, кое-что и я для себя, как ты понимаешь, выяснила, прежде чем тебя сюда пригласить. И, кстати, давай хоть обнимемся да поцелуемся. А то как бы чего не подумали.