У благих пожеланий не должно быть плохого конца, не логично это. Пусть Вера Гавриловна сама поищет в торте золотое колечко. Кажется, она не против, давно туфли без каблучков носит. Только бы не оконфузиться. Было такое. По Интернету познакомился с барышней оказалась великанша. Хорошо не заметила меня, успел я юркнуть в группу младших школьников.
Фанера
Меня обзывают фанерой. А сами кто, картон? Своего «я» нет ни у кого. Даже в конторе моего отца, где все поддакивают своему начальнику. Ни одной собственной мысли: Иван Иванович сказали, Иван Иванович сказали. И интонация та же, и голос. Репродуктор какой-то.
Это Иван Иванович посоветовал мне поехать в Москву, когда узнал, что я хочу стать певицей. Езжай, говорит, голоса нет, так формами возьмешь, вон какие отъела. Не пойму в кого, мать твоя плоская, и не только стопами.
Как в воду глядел. Будто не в студию, а на ферму попала. Продюсер Зонов, как петух, сразу взял за холку:
На фабрику звезд бы тебя. Да ладно, сами засветим, если откроешь душу. Формы формами, а содержание содержанием.
Заметила я, он во всем подражает коллеге Пригожину, даже прической, и надо было использовать это обстоятельство. Я в загс, менять имя, правильно на Валерию. Теперь выхожу на сцену не реже, чем она.
А режиссер наш Попугаев. Даже названия лучших шоу содрал у заокеанских коллег.
Многие восхищаются талантом композитора Воронина: раньше играл на пиле в оркестре «Лесорубы», считая, что фасоль одна нота, а теперь каждая вторая песня шедевр. Выуживает он музыкальные фразы из эфира. Ввел в оркестр негритянскую дудку вувузелу. А почему? На ней играет его теща. За новаторство получил орден.
Обнаглели наши поп-певички, рта не раскрывают на сцене. Понимаю тех, кому за шестьдесят челюсти могут вывалиться. А молодые: губы одеревенели от впрыскиваний?
Собратья тащатся друг от друга: как оригинально трясла ягодицами в такт барабану! Деревянное исполнение им до лампочки, пусть музыкальные столяры разбираются.
Недавно побывал у меня в гостях отец. Познакомила его с партнерами по цеху.
А чего вы суетитесь, пыжитесь. Голос ягодицами не заменишь, сказал он.
Я порадовалась его первой собственной мысли.
Один конец
Нет свободы слова в птичьем царстве. Не успеешь на зорьке кукарекнуть, готовы клюв склеить, чтоб не будил ранним утром, хотя все в помете, особенно на нижнем нашесте. Закон курятника никто не отменял.
Радоваться бы первому солнечному лучу Корзинке, нашей несушке, у нее куриная слепота, а квохчет больше других.
О демократии можно только мечтать. Кукареку, твою мать. Да и сами виноваты. Что собой представляем? Сорока вестницей себя считает, а по мне обыкновенная трещотка. А кукушка? Вторит, что все мы давно куку, то есть с приветом. А мы о ней предсказательница, гадалка: «Скажи, скока нам осталось?» Да, стока, скока хозяйка отвела, наш палач. Хрясть топором, и без калгана бегаешь, хоть с гребешком, хоть без гребешка.
Индюк Сопля возомнил себя большой шишкой. А где сейчас? Давно съели. Как и страуса Леню. Все убегал да прятал в песке голову, выпячивая зад.
Ворон Карла, напарник мой (помогает топтать кур, когда устаю), советует вступить в партию соловьев, но мне надоели их трели о манне небесной. Утопические социалисты, твою мать, на мусорках не гребутся.
В последнее время меньше шипит в оппозиции гусь Задира. С ним только цыпленок Пух, недавно вылупился, до топора ему далеко.
Льготами у хозяйки пользуются закупленные за границей серые утки птицы легкого поведения без имени. Подхалимы, ходят, как и она, вперевалочку. Все время глотают мешанку и гадят в кормушку. Кря, кря, француженки, твою мать.
В последнее время меньше шипит в оппозиции гусь Задира. С ним только цыпленок Пух, недавно вылупился, до топора ему далеко.
Льготами у хозяйки пользуются закупленные за границей серые утки птицы легкого поведения без имени. Подхалимы, ходят, как и она, вперевалочку. Все время глотают мешанку и гадят в кормушку. Кря, кря, француженки, твою мать.
Надо слетать с плетня: солнышко уже выкатилось. Господи, хозяйка идет с топором. Все, это конец: мне улыбается! И никто не поможет. В яблонях тащатся от самих себя соловьи, друг Карла зовет к себе на высокую крышу. Забыл, наверное, что летать не могу. И куда убегу со шпорами.
В зоопарке
Белый медведь, белый медведь, тычут в меня пальцем. Нашли невидаль: зек на пожизненном. Упекли в зону, назвав ее зоопарком, за жару и наводнения, мол, раскачал земную ось, когда терся об нее.
А за что интересно, загнали в клетку Леву, царя зверей, за красоту? Вон как тащатся от него: какая грива, какой хвост, с кисточкой. Впору самому клетку подметать.
Рык бы его перевели лучше на народный язык, тоскует он по свободе, как и все мы.
Обезьяны заважничали, как же: от них человек произошел. А у многих зад голый, не стесняются показывать его за конфетку.
Насмотрелся я на людей. Один мужик, как две капли похожий на гориллу, две недели пьет с ним водку, забеленную молоком. Пойди, догадайся. К обеду песни распевают, взявшись за руки. А вчера к ним присоединился уборщик Коля. Все смеются, все довольны. А если горилла станет алкоголиком?