Едва ли, засомневался Григорий и снисходительно усмехнулся. Быть может, мы с вами, уважаемый Роберт, откроем новую страничку истории старой Одессы?
Или вернем утраченную пробормотал Воротов, развернулся и бодро зашагал в обратную сторону. Старик довольно резво кинулся за ним.
Куда же вы?
Кажется, я видел подобные маски на других домах, откликнулся Воротов.
На каждом доме, я вас уверяю, могут оказаться нимфы и кариатиды. Но предлагаю вернуться утром, крикнул вдогонку старик, тогда не придется зажигивать фонарь. Разглядеть-таки в ночи мало что можно.
Воротову нужен был эмоциональный толчок. И он его получил.
Еще один женский лик с одинарной веревочной петлей и узлом на шее он обнаружил над аркой и окном дома номер «54».
Тут целая толпа висельниц, обрадовался открытию Воротов.
Самое удивительное, что огромный горельеф женского лица, с замысловатой веревочной петлей на шее они увидели в начале Маразлиевской улицы, под крышей дома, у подножия которого они просидели за столиком кафе весь вечер, преспокойно попивая пиво.
Приятно удивился открытию и сам старик. Он откровенно признался, что сам не обращал внимания на столь экстравагантные женские украшения или не придавал им значения.
Вам непременно надо встретиться с Валерой Нетребским, торопливо и шепотом заговорщика заговорил старик, пока Воротов с детским восторгом всматривался в женский лик на фасаде дома, огромного четырехэтажного «утюга», под крышей которого в начале века прожил год с лишним писатель Куприн.
Валера пишет статейки в местную газетку, рассказывает об самой разной архитектуре, продолжал старик, он может-таки знать об этих чудесницах с петлями на шейках.
Или о невольницах, размышлял вслух Воротов.
Что, простите? не расслышал старик.
Интересно, Куприн в свое время приметил необычность женского украшения на гипсовой девушке?! Он же прожил в этом здании целый год, если верить памятной доске, рассуждал Воротов. Не мог же романтик писатель не заметить сей лепнины над своей головой.
Не мог, согласился старик. Но, похоже, не заметил. Не помнится мне, чтоб Куприн поминал в своей прозе нашу расчудесную лепнину на Маразлиевской. А уж поверьте, я большой знаток всего литературного, что связано с любимой Одессой. Паустовский таки да, много писал, но тоже не отметил наших гипсовых красавиц.
С легкостью поверю в вашу эрудицию, уважаемый Григорий, согласился Воротов, впрочем, без особого внимания разглядывая тщедушную фигуру пожилого человека, его мятый костюмчик и несвежий ворот рубашки выдавали в нем бывшего школьного историка или учителя словесности на пенсии.
Чернильная синь неба над Одессой прояснилась до линялой простыни, которую натягивало на город с моря упругими волнами ветра. По Маразлиевской улице прохаживалась престранная пара и вела пространные разговоры с самыми невероятными предположениями о веревочных петлях на шеях гипсовых девушек.
Остановка
Утром, едва только Кипренов со скрипом и стоном пошевелился в постели, Воротов сообщил с полной уверенностью:
Девчонок увезли насильно.
Что? не понял спросонья Кипренов.
Яну с Ингой.
Ну ну, с полным безразличием промычал Кипренов.
Что «ну ну»?! возмутился Воротов.
После возвращения с ночной прогулки, Воротов вздремнул не больше часа. Самые дикие домыслы и переживания за судьбу девушек лишили сна. Он проворочался часов до десяти, сходил, поплескался в умывалке, снова прилег одетым на заправленную постель.
Ну ну и ничего Совсем ничего! Никаких чуйств!.. Может, ты девиц продал, Роба?! легкомысленно зевнул Кипренов. Откуда у тебя такие приличные бабки на костюмчик «Найк» на кроссы «Адидас»? Ты ведь так и не признался
Пошел ты! злобно гаркнул Воротов. Я с тобой серьезно, а ты несешь всякую хрень!.. «Найк» китайский, «Адидас» вьетнамский!..
Успокойся, посоветовал Кипренов. Будем думать, что взрослые девицы просто круто загуляли.
Валечка, ассистентка, подтвердила: их вещи были в беспорядке разбросаны по номеру. Так?!
И что?
Не могла аккуратистка Инга, у которой все разложено по пакетикам, оставить на постели нижнее белье, с уверенностью заявил Воротов. Неугомонная Янка и та, всё сбросила бы кучей в шкаф, даже если бы сильно торопилась.
Чё ты копаешься в их белье, Роба?!
Кипренов сложным, тяжелым и медленным переворотом с живота, сполз с панцирной сетки кровати, встал на четвереньки, с трудом поднялся на ноги и отправился в душ. Раздалось разъяренное шипение не только водопроводного крана, но и Кипренова. Он тут же вернулся в комнату, злой, взъерошенный, выругался. Принялся нервно одеваться, поводя от боли багровыми обгоревшими плечами.
Полдень, пояснил Воротов. Воду в Одессе дают до десяти утра, и пошутил:
По выходным.
Кипренов со злостью посопел и вышел из номера.
Воротов долго отлеживался в некоторой растерянности. Он пока не понимал к кому можно подойти со своими сомнениями по поводу пропажи актрис. Нельзя же, в самом деле, рассказывать всем подряд, что ночью он увидел на фасадах домов женские маски с веревками на шее и уверовал, что Ингу и Яну заманили в ловушку и похитили. Бред. Для подобных опасений, казалось, не было никаких оснований, если не считать, что девчонки отправились в долгий вояж без личных вещей. Однако, если они встретили ухажеров при деньгах, вполне вероятно, обе могли поддаться на любовную авантюру и тем же вечером укатить в круизный рейс на теплоходе.