И я тоже взялся за дело
А вечером мама забирала меня. Обычно самым последним. Не знаю почему, но в группе оставалось всегда нас двое-трое последних, а ещё чаще я самый последний один. В углу, как правило.
И вот воспитательница в дверях стоит, и с мамой моей беседует о чём-то. А я с сандалиями вожусь.
Алик!.., мама аккуратно так мне мой рисунок подсовывает, и с опаской спрашивает, а ты кем быть-то хочешь, сынок?.. Когда вырастишь
И воспитательница деликатно помалкивает, руки за спину спрятала. Стоят вдвоём бледные.
Я бегло оглядел свой шедевр:
Трубочистом Не видишь, что ли?
Женщины прыскают смехом, облегчённо смеются, качая головами
Ох, ты ж боже мой, воспитательница отдувается облегчённо. Только дошло до неё, видитилити,.. А я у него и спрашивать при всех побоялась Вас ждала, представляете?
Дети, говорит, рисовали космонавтов и милиционеров, а я вот отгрохал шикарного трубочиста, полностью чёрного и весёлого, измазанного сажей. Трубочист сидел на крыше дома, и улыбался. Красный рот до ушей.
А это чего же у него тогда?.., мама хохочет в голос, закатывая глаза к потолку.
«Чего-чего»?, меня их смех очень раздражает почему-то, щётка такая. Не понятно, что ли?.. Чем же ему трубу чистить?..
А это чего же у него тогда?.., мама хохочет в голос, закатывая глаза к потолку.
«Чего-чего»?, меня их смех очень раздражает почему-то, щётка такая. Не понятно, что ли?.. Чем же ему трубу чистить?..
Они ещё посмеялись, и мы ушли.
И потом выяснилось, что воспитательница весь день считала, что Гасанов Алик когда вырастит, мечтает стать чёртом с хвостом
Лет десять эту историю моя мама рассказывала за каждым застольем, при каждом удобном случае. И меня опять это раздражало почему-то немного.
Непонятливые люди
****
Аджика
В Пензенский детский дом восьмилетняя Куралай поступила два года назад.
Бабушка Алуа вдруг запричитала как-то, и легла «полежать». Через пару часов она затихла и перестала дышать. Куралай несколько часов сидела рядом, смотрела на бабушкин рот, и ждала, когда та смешно выдохнет «охохохо-эх-ха!», откроет глаза, и скажет привычно: «Ну? Как ты, жаным-наным?» Просидев в тишине возле бабушки почти сутки, Куралай постучала к соседям из 47-й квартиры, и через полчаса узнала, что бабушка умерла. В течении всего дня в квартиру без стука и не разуваясь входили незнакомые люди, милиционеры, соседи и очень пьяная тётя Лера из 47-й квартиры, которая неприятно сильно гладила по голове липкой рукой, и слезливо дышала в лицо: «Сир-ротка ты» Строгая тётя в форме перекрыла краны в ванне и газ на кухне, закрыла дверь на балкон, и вывела Куралай на улицу, прилепив лоскут бумаги со стены на дверь квартиры. Потом Куралай привели на остановку, и эта тётя привезла её в детдом.
Шестнадцать лет работаю тут, а такого ребёнка ещё не видела. Представляешь?.. И вроди хорошая девочка, аккуратная, косички всё время сама плетёт, и чистенькая, хоть и чурочка. А всё равно Вот не лежит душа, хоть убей!.. Не лежит, и всё!.., Раиса Васильевна поджимает губы: хоть убей!, И не плачет никогда, и не жалуется. Другие вон как воет с утра до вечера: мама! мама!, а эта хоть бы что. С бабкой жила она в последнее время. Она и бабка её. Мамка нагуляла её, или что, бог их знает. Бабка померла, а её к нам, значит Квартирку один «деловой» прибрал удачно. На пустом месте Повезло человеку. Угу Ты куда ложишь? Куда ты ложишь-то? Ты смотришь, куда ты ложишь?
С девяносто третьего по девяносто восьмой, Раиса Васильевна. Вы ж сами сказали?..
Да ты смотри, куда ложишь! Катя! Ну чего ты тут накидала? Так и я накидать могу. Куда ты суёшь-то?
Вот карточки девяносто третьего Я и кладу
«Кладу! Кладёт она!.. Ты посмотри, какого «девяносто третьего»?! Вот, смотри И вот. И вот тоже! Где девяносто третий? Ты куда ложишь? И вот тоже!! Мне так не надо! Куда ты ложишь?.. Кладёт она!..
Через полчаса в медкабинете приём. Раиса Васильевна и бестолковая практикантка Катя принимают «девяносто третьих для прививки».
Вот ты смотри сейчас, смотри. Масатова эта зайдёт сейчас сюда опять, и начнёт комедию ломать тут: «Посмотрите, какая я несчастная, люди добрые!.. Хоть мне и хреново, но я такая гордая и смелая. Хоть и сиротка я». Вот смотри!., Раиса Васильевна смеётся от души, и Катя вежливо поджимает губки, не понимая, как реагировать, Представляешь; я ей на днях «хлористый» пять кубов вкалываю быстро-быстро, специально! Думаю, сейчас завизжит от боли. Нет!.. Молчит. У самой аж губы белые, на ногах еле-еле стоит, а терпит. «Посмотрите, как терплю я, хоть вы и быстро колете мне.» Представляешь? Вот смотри-смотри. Маленькая, а смотри-ко, дрянь какая Следующий!
Куралай постучала и вошла.
И зачем ты стучишь опять? Я же говорила тебе уже: если сказано «следующий!», то какой же дурак стучит? Ты по-русски понимаешь? А? Сюда иди. Чего там стоишь?
Раиса Васильевна оглядывается в сердцах на Катю, всем видом показывая: «Нет, представляешь?»
Сюда подойди. Нет не сюда. Сюда. Ближе. Ещё ближе, бестолочь. Ближе, говорю! Не слышишь, что ли?.. Вот сюда, к столу. Ещё ближе!.. Как фамилия?