«Что вы не приходите, Мариночка?», говорит. Да как же к тебе прийти?.. Да и зачем? Ребёнка месяцами не видит! «Бабушка!».. Какую-то хрень по телефону тарахтит, слушать противно. Я говорю у Леночки утренник в садике сегодня будет, а она мне про «классный чайник в «Ленте»
Периодически Людмила Викторовна «забегала на минуточку» Это были тягостные минуты. Запыхавшаяся, уставшая, полные сумки «гостинцев», с порога она щебечет, что «буквально на минуточку!», и не раздеваясь, прямо в коридоре полчаса может просидеть на пуфике в шапке и пальто, сняв один сапог «чтобы чуть-чуть нога успокоилась». И первое время Лёха тщетно поругивался по-свойски:
Заходите!.. Как хорошо, что забежали!.. У нас, как раз все дома!.. Заходите-заходите!.. Марин, чайник поставь!..
Не-не-не-не-не-не! Я на минуточку!.. Не-не-не-не!.., Людмила Викторовна не даёт снять с себя пальто, с трудом переводя дух, потирая окоченевшие от десятка пакетов руки, Вот, Марин, осторожно!.. Там банка с огурцами и свининки немножко я вам взяла!.. Хорошая свининка. А вот Леночке, посмотри, маечка. Посмотри если мала, я поменяю, у меня чек сохранился!..
И посидев минуту, мучительно натягивает сапог на измученную ногу, отбиваясь от Маринки:
Не-не-не, Марин!.. Пойду я!.. Ты что?.. Чё я буду тут рассиживаться?.. Побегу
Когда тёща уходила, Лёха беззлобно ругал жену:
Чё ты её отпустила?.. Ещё спрашиваешь: «Будешь чай?» Чё спрашиваешь-то?.. За шкирку её, и на диван, вон Пусть отдохнёт!.. Ленка, вон, проснулась, а бабушка смылась уже Чё за фигня?.. В кои веки пришла!..
И Мариночка злилась на себя и следующий раз пыталась настойчивее затащить мать в квартиру, и было ещё хуже:
Не-не, Марин!.. Ты что? (а Маринка строго брови сдвигает и воинственно забирает у матери пальто), ну, ладно, на секундочку я только Капельку посижу и побегу
И не снимая шапки, с накинутым на плечи пальто, Людмила Викторовна садилась на краешек стула, и Лёха молниеносно мазал бутерброды, наливал кофе, вытаскивал из холодильника мясной салат и, игнорируя «не-не-не, делал всем порции, и, показывая пример, весело ел сам. А Людмила Викторовна делала пару глоточков, отщипывала от хлеба крошку, а потом отрезала это место ножом, показывая Марине «вот, почти не заметно!», и Маринка начинала краснеть, а следующий раз Маринка уже просто молчала, наблюдая за этой комедией.
Лёха злился:
Шо за дурдом у вас тут творится?..
А Маринка, уже не плачущая, тихо и зло раздувала ноздри, цедя сквозь зубы:
Да дура она Чё, не видишь?..
Лёха хмурился и получал очередное откровение.
Как-то Людмила Викторовна позвала Маринку с Леночкой «прогуляться по магазинам, посмотреть чё-нибудь». Марина очень переживала разрыв с матерью и с готовностью согласилась, планируя в уме посещение детской кафешки.
Представляешь Ей ни в коем случае нельзя доверять ребёнка!, зло и задумчиво щурится, Ни в коем!..
Лёха, уже ни чему не удивляющийся, молча ждёт.
Всю дорогу суёт то шоколадку, то яблочко И щебечет, щебечет Кошмар какой-то
Ну, соскучилась, чё ты?..
Нет, Лёш Она опасная
Когда уже прогуливались по парку, возле дома, трёхлетняя Леночка подняла с тротуара прутик.
Брось!.. Ты что?.. Брось сейчас же!.., кинулась к ней бабушка.
А прутик удобный, толстенький, сухой.
Брось!.. Он грязный!..
Мариночка молча улыбается, смотрит, как Людмила Викторовна «воюет» с внучкой. Лена прячет прутик за спину «у-у!», не хочет отдать.
Брось, я сказала!.. Фу, какой грязный!.. Фу, какой противный!.., заливается смехом Людмила Викторовна, волчком крутясь вокруг девочки. Изловчилась, схватила прутик, тянет на себя. Лена нахмурила бровки, но улыбается, не отдаёт, крепко держит свой конец обеими ручками.
Брось, говорю!, весело кричит Людмила Викторовна и резким движением вырывает прутик, раздирая ребёнку ладони, ломает прутик пополам и закидывает его высоко в густую крону ёлки.
Мам!.. Да зачем же ты?.., перепуганная Маринка садится перед орущей от обиды и боли Леночки.
Не послушная!.. Не хорошая девочка!.., кукольным голосом строго грозит пальчиком бабушка, Ай-я-яй!.. Как нехорошо бабушку не слушаться!.. Ай-я-яй!..
Представляешь?, Маринка смотрит на Лёху снизу огромными глазами. Лёха косится на спящую в кроватке дочку, только сейчас заметив, что у неё ладошки в «зелёнке»
А Маринка совсем сбесилась. Лёха уже и не узнаёт её. Такая лапка, такая пипочка была, а сейчас посмотри мегера злющая. Одни разговоры про Людмилу Викторовну. Лёха уже и ворчать престал, смысла никакого. Как только Маринка мать не костерит:
Нет, ты посмотри, что за человек такой!, не в силах сдержаться, Маринка швыряет тарелку в раковину, Слушай, она с ума меня сведёт!
Алексею уже не смешно. Он уже строго ругается:
Чего ты прицепилась к ней?.. Больше поговорить не о чем?!..
А сам понимает, что кривит душой: только и думает с утра до вечера о Людмиле Викторовне!.. И ведь странное дело: проблемы-то особой нет порядочная, положительная женщина. Ни пьёт, чистоплотная, живи и радуйся!.. А смотришь на неё и хмуришься.
А ведь она всегда такой была, Маринка мрачно и зло размышляет, раздувая ноздри, я ведь помню всё детство она меня к деду с бабой спихивала