Ма-а-алчать!!!
Потом повернулся к побледневшему аж веснушки стерлись! Стасу и ласково так, нараспев, сказал:
Гаспа-ади-ин сержа-ант! Объясня-аю в пе-ервый и после-едний ра-аз Потом перешел на резкий, жесткий, рубленый тон, повышая громкость по экспоненте: Залги мразь! Дерьмо! Ублюдки! Не смотреть их надо бить, давить, жечь! Клешни рвать! Жвала дробить! Топтать, топтать, топтать!!! Семен выплюнул последние слова в лицо несчастному сержанту и впрямь затопал коваными сапожищами, побагровел, затряс кулаками. Он аж задохнулся от гнева и омерзения, из глаз брызнули слезы. Потом замер, зажмурился, прижал кулаки к ушам и затряс головой, приходя в себя. Отдышался, сел и добавил совсем тихо: Залги это враги, сынок. И чтобы я больше такого не слышал.
Все понуро молчали. У бедного Стаса пылали оттопыренные уши. Да и лицо уже не отличалось цветом от волос.
«Черт, что со мной? подумал Семен. Надо же как сорвался! Первый раз со мной такое Последствия недавнего боя, контузия? Но я ведь и раньше бывал в передрягах, еще и похлеще» Он задумался вдруг, вспоминая. Но ничего, кроме последнего боя, вспомнить почему-то не смог. Нет, что-то мелькало в голове, какие-то обрывочные картинки: он бежит, кричит, стреляет из лучера Или не из лучера Из «акаэм»? Что такое «акаэм»? Пистолетная ручка, магазины, скрученные синей изолентой Какие «магазины»? Что за «изолента»? Падает Сашка у него нету полчерепа Бородатое лицо «чеха», рядом, близко глаза в глаза Кто кого? Кто быстрей? Семен оказался быстрей Тогда да. А потом? А еще? Новая картинка: желтые панцири в ряд, фасеточные глаза, лучеры наперевес, не бегут спокойно шагают, уверенно, нагло!.. По его родной земле, по улицам любимого города Хватают мать, сестренку, слышится чавканье жвал, щелканье клешней Кровь, кровь, красное на желтом Мразь, мерзость! Там где прошли пустыня, покрытая липкой слизью И снова Сашка, живой, веселый, в бандане цвета хаки на целом еще черепе. Тянет руку: «Оставь затянуться!»
«Черт, что со мной? подумал Семен. Надо же как сорвался! Первый раз со мной такое Последствия недавнего боя, контузия? Но я ведь и раньше бывал в передрягах, еще и похлеще» Он задумался вдруг, вспоминая. Но ничего, кроме последнего боя, вспомнить почему-то не смог. Нет, что-то мелькало в голове, какие-то обрывочные картинки: он бежит, кричит, стреляет из лучера Или не из лучера Из «акаэм»? Что такое «акаэм»? Пистолетная ручка, магазины, скрученные синей изолентой Какие «магазины»? Что за «изолента»? Падает Сашка у него нету полчерепа Бородатое лицо «чеха», рядом, близко глаза в глаза Кто кого? Кто быстрей? Семен оказался быстрей Тогда да. А потом? А еще? Новая картинка: желтые панцири в ряд, фасеточные глаза, лучеры наперевес, не бегут спокойно шагают, уверенно, нагло!.. По его родной земле, по улицам любимого города Хватают мать, сестренку, слышится чавканье жвал, щелканье клешней Кровь, кровь, красное на желтом Мразь, мерзость! Там где прошли пустыня, покрытая липкой слизью И снова Сашка, живой, веселый, в бандане цвета хаки на целом еще черепе. Тянет руку: «Оставь затянуться!»
Семен снова прижал к ушам кулаки, замотал головой, отгоняя видения. «Контузия, контузия!.. Это она. Завтра же покажусь Вавилову тьфу, Мичурину! Нет, лучше самому доктору А сейчас пойти подышать, остыть, развеяться!..»
Старшина поднялся, надел легкую кирасу, маску без них вне помещений находиться запрещалось категорически. Буркнул: «Прогуляюсь!» и, не глядя на примолкших сержантов, вышел.
На свежем воздухе ему и впрямь полегчало. Вечер был потрясающе красив на востоке небо уже было усыпано яркими звездами, а западная его часть играла в стиле «Deep Purple» от сочного, малинового пурпура у горизонта до самого настоящего, «глубокого», ближе к зениту.
А вот «Deep Purple» он вдруг отчетливо вспомнил! Даже зазвучала в ушах мелодия и завертелась на языке строчка: «I guess Ill always be a soldier of fortune».
Но допеть Семену помешали, он сразу забыл, о чем только что вспомнил Со стороны солдатских палаток послышался дружный гогот.
«Резвятся солдатушки, бравы ребятушки!» усмехнулся старшина и двинул в ту сторону неплохо бы и самому повеселиться. Подошел тихо, незаметно, не хотелось своим появлением смущать солдат. Остановился в тени крайней палатки, выглянул. На освещенной тусклыми лампочками площадке собрались все бойцы взвода. Сбились в круг, машут руками, хохочут, а чего хохочут не понять.
Пришлось Семену все же выйти из тени, подойти к ребятам. А они так увлеклись, что на старшину и внимания не обратили. «Надо будет дневальному всыпать, не зло ругнулся под нос старшина. Так и залгов прохохочут!» Раздвинул руками крайних, протиснулся к центру круга. А там
Он не сразу и понял, что это такое. Сарделька какая-то чешуйчатая о шести лапах! Длинная с ногу, и толщиной такая же. Пасть зубастая, крокодилья, глазки маленькие, зеленым огнем светятся И рядовой Красиков по кличке Карасик (вот кличку дали, а что она означает никто не знает) над крокодильей мордой сосиской машет. А солдаты орут: «Пляши, Бобик, пляши!» И чудо-юдо правда пляшет! Прыгает, повизгивает, лапками коротенькими дергает. Смешно, и впрямь смешно.