Привет, Мейсон, сказал он. Оказался в этом здании и услышал, что и ты здесь. Что там, черт подери, случилось с Надин Фарр и этой бутылочкой с ядом?
Я и сам пытаюсь это выяснить.
Лицо Бюргера потемнело.
На этот раз, Мейсон, ты впереди на подбородок.
Мейсон пожал плечами, а Бюргер продолжал:
Я не собираюсь назначать официальное судебное разбирательство, пока мы окончательно все не узнаем, но я, черт подери, хочу получить какое-то объяснение.
Что ж, это интересно, сказал Мейсон.
Дверь внезапно отворилась. Какой-то полицейский бережно завел в комнату женщину.
Входите, миссис Фелтон, сказал лейтенант Трэгг. Я хочу, чтобы вы посмотрели на мистера Мейсона и сказали нам
Да, это тот самый мужчина, сказала она.
Благодарю вас, сказал Трэгг. Пока все.
Полицейский, который держал дверь открытой, сделал знак миссис Фелтон, чтобы она вышла. Мейсон ухмыльнулся, закурил сигарету и сказал лейтенанту Трэггу:
Ну что, позабавились?
Если по правде, Мейсон, то вовсе нет. Мне это не нравится. И жаль, что ты это сделал.
Спустя несколько мгновений дверь снова открылась. Тот же полицейский ввел в комнату Артура Фелтона.
Скажи, этот ли мужчина дал тебе сначала пять долларов, а потом еще двадцать?
Да, сказал Артур Фелтон. Он был напуган и, казалось, вот-вот расплачется.
Ну, расскажи-ка нам, что у вас было, сказал Гамильтон Бюргер, придавая голосу благожелательную, отцовскую доброту, правда сильно утрированную.
Мистер Мейсон дал нам каждому по пять долларов и попросил понырять и постараться найти бутылочку. А парень, который найдет ее, должен был получить двадцать долларов.
И кто же в конце концов нашел ее?
Я.
Что было потом?
Он сказал, что я должен пойти с ним, но мои родные не разрешают, чтобы я ходил с незнакомцами, поэтому он представился, отвез домой, и сказал маме, что берет меня для встречи с одним химиком, а потом привезет меня обратно.
А что же бутылочка? спросил Гамильтон Бюргер.
Он объяснил, что я должен не выпускать ее из рук.
До каких пор?
Пока мы не придем к химику.
А как звали его? Ты не помнишь?
Кажется, мистер Корбел.
Ты мальчик сообразительный. У тебя не возникает никакого сомнения, что это тот самый человек?
Нет.
Гамильтон Бюргер кивнул полицейскому, который положил руку на плечо Артура Фелтона, развернул его и вывел из комнаты.
Ну что ж, сказал Гамильтон Бюргер лейтенанту Трэггу, я и предполагал, что в итоге мы получим это.
Получите что? спросил Мейсон. Гамильтон Бюргер даже и не пытался скрыть свою неприязнь:
Получим тебя в качестве фактического соучастника.
Да уж
По обвинению в убийстве, пояснил Бюргер.
Так-так-так, отозвался Мейсон, ты меня заинтересовал. А кого убили?
Мошера Хигли, если тебе нужны все формальности. Ты не будешь говорить, что я не известил о специфическом обвинении против тебя. Мейсон, тебя скоро обвинят в преступлении. Так что нет необходимости делать какие бы то ни было заявления, если только ты сам не захочешь. В случае если ты все-таки сделаешь заявление, оно будет использовано против тебя. Ты что-нибудь хочешь сказать?
Мейсон глубоко затянулся сигаретой.
Я хочу сказать, что вы все бредите. Не было убийства. Мошер Хигли умер естественной смертью.
Он был убит.
Откуда ты знаешь, что он был убит?
Если ты хочешь знать, у нас есть записанное на магнитофон признание женщины, которая его убила.
Очень интересно, сказал Мейсон. Я думаю, что у тебя будут небольшие затруднения при использовании этого материала в качестве улики, Бюргер.
Как я полагаю, ты намерен попытать счастья со старой чушью, говоря, что это конфиденциальные сведения. У меня найдется один такой маленький закон, который тебя удивит.
Мейсон вынул сигарету изо рта, выдохнул дым, потянулся, зевнул, устроился поудобнее на стуле и спросил:
Когда же ты сможешь использовать это признание, Бюргер?
Как только я представлю дело в суде.
Насколько я помню, для того чтобы использовать признание, прежде всего необходимо доказать состав преступления, сказал Мейсон.
Не волнуйся, я докажу состав преступления.
Каким образом?
Я не обязан обсуждать детали с тобой.
Нет, ты как раз обязан, сказал Мейсон. Ты не можешь обвинить меня в том, что я был фактическим соучастником в деле об убийстве, пока тебе не удастся доказать, что вообще было убийство. А доказать это нельзя, используя магнитофонную запись разговора с Надин Фарр. Она делала это заявление, находясь под воздействием наркотиков и
Это касается весомости, которая может быть придана этому свидетельству, но не его приемлемости, перебил его Бюргер.
Не будь так уверен, сказал Мейсон. Эта девушка в тот момент была неправоспособной, и ее нельзя было рассматривать как свидетеля. И если бы она оказалась на свидетельском месте в таком состоянии, то суд не разрешил бы ей выступать в качестве свидетеля и вряд ли позволил словам, записанным на магнитофонную пленку, иметь больший вес, чем словам, произнесенным в зале суда.
Ну это мы еще посмотрим, воинственно объявил Бюргер.
А еще тебе придется доказать, что Мошер Хигли умер не своей смертью. По словам лечащего врача, он умер от коронарного тромбоза. А теперь давай-ка прекратим разыгрывать эффектные пьески и подойдем к сути дела. Ты собираешься выписать ордер на арест Надин Фарр?