Хотя с историческими фактами он обращался куда как вольно.
А это разве так уж важно? Знаете, что он отвечал тем, кто говорил, будто он насилует Историю?.. «Я ее насилую, истинная правда. Но я делаю ей очаровательных детишек».
Я положил ручку на стол, поднялся и подошел к одному из книжных шкафов во всю стену моего кабинета. Открыл дверцу и вытащил том в переплете из темной кожи.
Как и все великие рассказчики, Дюма был вралем. Графиня Даш[7], хорошо его знавшая, пишет в воспоминаниях, что стоило ему услышать какую-нибудь явно выдуманную историю, как он начинал выдавать небылицу за истинный факт Возьмем кардинала Ришелье он был величайшим человеком своего времени, но его облик, пройдя через ловкие руки Дюма, исказился до неузнаваемости, и нам предстала порочная личность с довольно гнусной и подлой физиономией Держа книгу в руках, я повернулся к Корсо. Известно ли вам вот это? Книгу написал Гасьен де Куртиль де Сандра, мушкетер, живший в конце XVII века. Это мемуары дАртаньяна, настоящего дАртаньяна: Шарля де Батц-Кастельморе, графа дАртаньяна. Он был гасконцем, родился в 1615 году, действительно был мушкетером, хотя жил не в эпоху Ришелье, а при Мазарини. Умер он в 1673-м во время осады Маастрихта как раз в тот момент, когда должен был, как и его романный однофамилец, вот-вот получить маршальский жезл Так что, согласитесь, насилуя Историю, Александр Дюма давал жизнь действительно очаровательным детишкам Никому не известного гасконца из плоти и крови, чье имя История позабыла, гениальный писатель сумел превратить в героя великой легенды.
Корсо неподвижно сидел в кресле и слушал. Я протянул ему книгу, и он осторожно, однако с большим интересом полистал ее медленно, едва касаясь самого края страниц подушечками пальцев. Время от времени взгляд его задерживался на каком-нибудь имени или быстро пробегал целую главу. За стеклами очков глаза работали быстро и уверенно.
Затем он вдруг отвлекся от книги, чтобы записать в блокнот: «Mémoires de M. dArtagnan, G. de Courtilz, 1704, P. Rouge, 4 тома 12°, 4-е изд.». Потом закрыл книгу и уставился на меня.
Вы верно сказали: он был вралем.
Да, подтвердил я, возвращаясь на место и усаживаясь. Но вралем гениальным. Где другие ограничились бы плагиатом, он выстроил целый мир, и мир этот стоит до сей поры «Человек не крадет, он завоевывает, любил повторять Дюма. Каждую завоеванную провинцию он присоединяет к своей империи: навязывает ей свои законы, населяет темами и персонажами, распространяет там свое влияние» В данном случае история Франции стала для него золотой жилой. Он проделал неслыханный трюк: почтительно сохранил раму и подменил саму картину то есть без малейших колебаний разграбил открытую им сокровищницу Главных действующих лиц Дюма превращает во второстепенных, скромных статистов в героев первого плана, много страниц отдает описанию событий, которым в исторических хрониках посвящена пара строк Никакого договора о дружбе дАртаньян и его товарищи никогда не заключали хотя бы потому, что друг друга не знали Не было никакого графа де Ла Фер. Вернее, их было много, но ни один не носил имени Атос. Правда, Атос существовал, и звали его Арман де Силлек дАтос, а умер он от раны, полученной на дуэли, еще до того, как дАртаньян вступил в ряды королевских мушкетеров Арамис это Анри де Арамитц, дворянин, светский аббат в сенешальстве Олорон, зачисленный в 1640 году в мушкетерскую роту, которой командовал его дядя. В конце жизни он удалился в свои владения вместе с женой и четырьмя детьми. Что касается Портоса
Вы хотите сказать, что был и некий Портос?
Был. Звали его Исаак де Порто, и он не мог не знать Арамиса, или Арамитца, потому что стал мушкетером всего на три года позже, чем тот, в 1643-м. Известно только, что умер он до срока, и, наверное, причиной тому стали болезнь, война или дуэль, каку Атоса.
Корсо слушал, постукивая пальцами по «Мемуарам дАртаньяна», потом тряхнул головой и улыбнулся:
Ну а теперь вы скажете, что существовала и некая миледи
Именно. Но звали ее вовсе не Анна де Бейль, и она не была леди Винтер. И на плече у нее не было никакой лилии, хотя агентом Ришелье она и в самом деле являлась. Да, некая графиня де Карлейль и вправду украла на балу алмазные подвески у герцога Бекингэма. И не смотрите на меня так! Об этом рассказал в своих «Мемуарах» Ларошфуко[8]. А Ларошфуко слыл человеком очень серьезным и заслуживающим доверия.
Корсо глядел на меня во все глаза. Он был не из тех, кого можно легко чем-то поразить, особенно когда речь шла о книгах, но услышанное явно ошеломило его. Позднее, узнав Корсо лучше, я задумался: а было ли его тогдашнее изумление искренним, или он пустил в ход очередной профессиональный трюк, разыграл передо мной хитроумную комедию? Теперь, после того как все закончилось, у меня не осталось и тени сомнения: я был для Корсо источником информации, и он меня обрабатывал.
Все это очень интересно, сказал он.
Если вы отправитесь в Париж, Репленже расскажет вам гораздо больше моего. Я глянул на рукопись, все еще лежащую на столе. Хотя я не уверен, что расходы на поездку оправдают себя Сколько может стоить эта глава при нынешних ценах?