Дольше всего под натиском генералов продержался премьер Клемансо, которому совершенно не нравилась идея нанесения удара через Бельгию. Уж больно скользкой в политическом смысле была эта дорога. Но чем дальше заходило кровавая мясорубка на границе Эльзаса и Лотарингии, тем очевиднее становилась мысль, что так продолжать воевать просто нельзя. Еще пара месяцев таких отчаянных атак и французская армия просто закончится. Можно, конечно, призвать в армию старшие возрасты и подвезти туземные войска из колоний, но немцам, которые имеют неуязвимый тыл в виде Российской Империи, спешить совершенно некогда. Они могут сидеть в своих окопах хоть двадцать лет, истребляя французскую нацию до последнего человека, а потом пойти и забрать себе опустевшую землю. Посол Французской Республики в Российской Империи Морис Бомпар в отчаянии бомбардировал Париж телеграммами о том, что нарушение бельгийского нейтралитета чревато тяжелейшими последствиями, но месье Пикар и другие генералы уже закусили удила. Мол, или все, или ничего.
Дольше всего под натиском генералов продержался премьер Клемансо, которому совершенно не нравилась идея нанесения удара через Бельгию. Уж больно скользкой в политическом смысле была эта дорога. Но чем дальше заходило кровавая мясорубка на границе Эльзаса и Лотарингии, тем очевиднее становилась мысль, что так продолжать воевать просто нельзя. Еще пара месяцев таких отчаянных атак и французская армия просто закончится. Можно, конечно, призвать в армию старшие возрасты и подвезти туземные войска из колоний, но немцам, которые имеют неуязвимый тыл в виде Российской Империи, спешить совершенно некогда. Они могут сидеть в своих окопах хоть двадцать лет, истребляя французскую нацию до последнего человека, а потом пойти и забрать себе опустевшую землю. Посол Французской Республики в Российской Империи Морис Бомпар в отчаянии бомбардировал Париж телеграммами о том, что нарушение бельгийского нейтралитета чревато тяжелейшими последствиями, но месье Пикар и другие генералы уже закусили удила. Мол, или все, или ничего.
Таким образом, вечером четвертого августа Жорж Клемансо выступил с заявлением, что Французская Республика вынуждена частично нарушить вечный бельгийский нейтралитет, чтобы совершить обход германских позиций и ударить проклятых бошей во фланг, а то уж слишком прочно стоит их оборона. Мол, никакого насилия и враждебности по отношению к бельгийским властям французы не проявят, просто пройдут через ее территорию, и все. Семидесятитрехлетний бельгийский король-делец Леопольд Второй, знаменитый своим покровительством торговле и промышленности, а также зверской колониальной деятельностью в Конго (от которой приходили в возмущение даже такие выжиги как англичане), от этого известия о частичном нарушении нейтралитета схватился за сердце и рухнул на пол как подкошенный. Король умер, объявили доктора, осмотревшие августейшую тушку, болезнь Святого Кондратия.
Следующим королем становился племянник Леопольда, Альберт, всходя на трон под номером «один». Страна молодому королю досталась не в лучшем состоянии, да еще накануне войны. Его предшественник выстроил мощные, почти неприступные, крепости в Льеже, Намюре и Антверпене, но армия в стране была откровенно плохая, набираемая по жребию, как во времена рекрутских наборов, к тому состоятельные люди могли нанимать вместо себя так называемых «заместителей». И нанимали, потому что простые бельгийцы считали солдат потенциальными ворами и убийцами, а офицеров разряженными бездельниками, ведь вечный бельгийский нейтралитет, под объявлением которого подписались главные европейские державы, защищает страну не хуже любой армии.
Но вот случился такой момент, что нейтралитет Бельгию от французского вторжения не защитил, и армии как таковой у нее тоже нет. А в Париже действуют по принципу «если нельзя, но очень хочется, то можно». Объявлять Франции войну? Страшно! К тому же французы намереваются пройти через лесисто-холмистую местность в Арденнах и свернуть к германской границе, не доходя до главного рубежа бельгийских укреплений. Сделать вид, что ничего не происходит? Но тогда все страны, в 1831 году поставившие подписи под Декларацией о Вечном нейтралитете, сочтут, что Бельгия сама нарушила условия этого документа
И тогда король Альберт принял воистину соломоново решение. Отдал приказ своей армии и полиции не препятствовать французскому вторжению и одновременно обратился к странам-гарантам: Великобритании, Германии и России с просьбой защитить поруганную лягушатниками бельгийскую невинность. Тут еще надо учесть, что франко-бельгийские отношения имеют давнюю историю. Фландрия, большая часть которой впоследствии сделалась Бельгией, еще во времена до Столетней войны являлась мятежной, вечно отпадающей и принуждаемой силой окраиной Франции. Эта борьба Франции за Фландрию с переменным успехом велась больше тысячи лет, пока в начале девятнадцатого века была выработана формула нейтралитета, помимо всего прочего гарантирующего, что Бельгия не будет поглощена ни одним из соседних государств.