Правда, совершенно непонятно, что делать, если верной окажется как раз первая версия окончательная победа и определенные права. Ирину он не знал совершенно, в смысле как человека, а Аня, хотя и попила кровушки, хотя и мучила неопределенностью до сих пор, в каком-то смысле была роднее. То бишь знакома во многих смыслах, изучена, не таила загадок Тьфу ты, что за математика в голову лезет!
Хотелось сердито сплюнуть, что в некоторых случаях дает великолепную эмоциональную разрядку, но с загубником во рту не особенно расплюешься. И он кружил дальше с размеренностью хорошего часового механизма, временами такое бывает на глубине, в башку лезет всякая чушь Волчонок казался отражением Мазура в каком-то неведомом зеркале, и это вызывало странное, ни на что не похожее чувство, одно из тех, на коих сломала зубы парочка поколений психотерапевтов в погонах. Говорили, что и у космонавтов есть свои, только им свойственные завихрения мыслей и чувств, и у атомных подводников
Бегло глянул вниз там все обстояло прекрасно, как в лучших домах Лондона. Ожившая иллюстрация к учебнику о подводных работах. Все до единого «ластоногие» вкалывали так, словно сдавали экстерном нормативы на значок «Ударник коммунистического труда». Поперек глубоко ушедшего в песок корпуса фрегата протянули два закрепленных на дне троса, чтобы облегчить задачу тем, кто с подстраховкой опускался в полусгнившее нутро трюмов. Две пары как раз этим и занимались, несколько ведер ценностей уже было извлечено из ветхих мешков, из трухлявых ящиков, свалено в кучу на большой брезент без всякого почтения к тяжелому желтому металлу и легоньким разноцветным камешкам. Конечно, попутно под руку подворачивалась всякая заваль, способная привести в экстаз археолога, но для их целей совершенно бесполезная: проржавевшие клинки, заросшая ракушками и мшанками посуда, обломки, которые сразу и не удавалось идентифицировать, изъеденные коррозией стволы мушкетов со сгнившими ложами, закупоренные бутылки непривычной формы Не было только скелетов и черепов соленая морская вода их давно растворила, что облегчало задачу. Особо нервных людей среди присутствующих не имелось, но все равно полное отсутствие костей позволяло не чувствовать себя этакими классическими гробокопателями. Все гораздо проще: плыли себе люди, ныряли помаленьку, наткнулись вдруг на груду абсолютно бесхозного хлама, не отягощенного присутствием бывших хозяев, никто на тебя не таращится пустыми глазницами, не щерится, не заставляет вспомнить какое-то из бессмертных изречений типа: «Я ведь уже дома, а ты еще в гостях»
Интересно, как дела у тех, кто копается, пытаясь выяснить, разломилось ли судно пополам или просто неравномерно поглощено песком? Мазур покосился в ту сторону, туда, где работали трое с Морским Змеем во главе, но из их деловитой суеты ровным счетом ничего не определил. Проблема сложная, с кондачка не решается. Сюда бы парочку мощных землесосов, еще кое-какую технику, позволившую бы в два счета сдуть чертов песок до скального грунта, чтобы «Агамемнон» предстал во всей красе, как котлета на ресторанной тарелке
Интересно, как дела у тех, кто копается, пытаясь выяснить, разломилось ли судно пополам или просто неравномерно поглощено песком? Мазур покосился в ту сторону, туда, где работали трое с Морским Змеем во главе, но из их деловитой суеты ровным счетом ничего не определил. Проблема сложная, с кондачка не решается. Сюда бы парочку мощных землесосов, еще кое-какую технику, позволившую бы в два счета сдуть чертов песок до скального грунта, чтобы «Агамемнон» предстал во всей красе, как котлета на ресторанной тарелке
Нельзя, увы. Получится одна сплошная демаскировка. Пара-другая весьма миниатюрных «пылесосов» и «ветродуев» в заначке имеется, но к их помощи прибегнут чуть попозже, когда окончательно оконтурят затонувший корабль. А пока что прадедовским способом: руки, лопатка, нож, мешок От своих предшественников, некогда грабивших пирамиды, они отличались разве что аквалангами, в остальном технология осталась древней, знакомой еще разорителям скифских курганов
Внимание!!!
Справа, над угловатой скалой, совсем близко от невидимой патрульной трассы Волчонка, колыхнулся округлый предмет, очень смутно различимый на таком расстоянии в сине-зеленом сумраке, но, без сомнения, имевший мало общего с естественными деталями морского пейзажа. Скрылся, вновь появился
Мазур реагировал мгновенно. Послав окрест длинную дробь тревоги, он выпустил повисшие на запястье кастаньеты и рванулся в ту сторону. Пролетая над затонувшим фрегатом, успел заметить, что всякая работа моментально прекратилась, что пловцы сомкнулись в боевую «карусель» на трех уровнях.
Волчонок обогнал его корпуса на два. Взмыв по параболе над острой верхушкой скалы, Мазур уже явственно видел две головы, словно перечеркнутые поперек широкими масками другими, чужими. Плотно обтянутые капюшонами гидрокостюмов головы, спаренные горбы баллонов на груди, выгнутые гофрированные шланги
Он шел на чужих, как стрела из лука. Выхватил нож, нимало не раздумывая, сработал вдолбленный рефлекс. Справа, чуточку пониже, несся Волчонок.